БЕЗЖАЛОСТНЫЙ, КАК СМЕРТЬ
София закрыла дверь детской и подождала, не начнет ли опять шумно резвиться мистер Пирс Августин Уильям Ленчерд, одиннадцати месяцев от роду, который терпеть не мог оставаться один в своей кроватке. Но малыш слишком устал этим вечером, и природа, видимо, взяла свое. Было искушение вернуться и еще раз взглянуть на спящего мальчугана с темными волосами и голубыми глазками. Но если она его нечаянно разбудит, Пирс снова разбуянится. София на цыпочках отошла от двери.
На лестничной площадке она остановилась, чтобы окинуть взглядом сад, который всего два года назад был похож на джунгли. Теперь за ним можно было увидеть реку, на спокойной глади ее флотилия уток выполняла акробатические этюды. По траве бродили серебристые фазаны – пестрое оперение и изящные изгибы делали их похожими на стайку красавиц эпохи короля Эдуарда. Снизу раздался тихий свист. София свистнула в ответ и сбежала по лестнице.
– Как прошел день, дорогой?
– Так себе. Пришлось поводить высокопоставленных шведских особ по библиотеке. – Руфус поцеловал жену. – Мы куда-то идем? – спросил он, заметив, что София одета для выхода в свет.
– Да, к Колину и Валери, после ужина.
– Черт! А я хотел послушать концерт по третьей программе…
– Ну, вместо этого тебе придется обсуждать крикет.
Колин Шоу, бывший профессиональный крикетист, а ныне директор большой и процветающей фирмы, организовал команду из своих ближайших соседей, и каждую субботу в течение спортивного сезона они участвовали в любительских соревнованиях. На этот раз была очередь Руфуса играть, кроме того, он входил в избранную шестерку, члены которой часто приглашались в дом Колина, чтобы обсудить планы будущих матчей и выпить пива.
Супруги Ленчерд отправились к Шоу после ужина, оставив Марджи, шестнадцатилетнюю няню, истинное сокровище, приглядывать за домом и малышом. Дорога бежала мимо руин аббатства, параллельно реке, держа курс за город. Стояла середина лета, трава выросла высокой, пахло солнцем и медом. София и Руфус молчали. Оба были подавлены воспоминаниями о таких вот вечерах, так же хорошо начинавшихся, но заканчивавшихся по возвращении домой яростными ссорами, потоками угроз, оскорблений и упреков, не иссякавшими порой до утра.
Над Руфусом по-прежнему властвовало зеленоглазое чудовище, безжалостное и ненасытное. Оно поумерило пыл, когда София носила ребенка, и не давало о себе знать некоторое время после рождения Пирса. Но как только жена начала выходить в свет, больное воображение мужа опять разыгралось. Он никак не мог забыть ее «связи» с Алексом Уайбрэхэмом и то ли не хотел, то ли отказывался поверить Софии, твердившей, что ничего не было. В гневе Руфус переставал мыслить разумно, а на следующий день был полон сожаления, нежен и кроток, стремился загладить вину, но какая была в том польза, если подобные сцены повторялись вновь и вновь?
Они почти перестали ездить на вечеринки, танцы и скачки, хотя и не каждый их выход в свет заканчивался плачевно – запас донжуанов в английской провинции все-таки был ограничен, и даже Руфус не мог приревновать жену к мужчине, считающемуся полным неудачником. В этот вечер, направляясь к Шоу, София тоже не ожидала неприятностей – крикетисты обычно были слишком поглощены своими планами, чтобы оказывать внимание женщинам.
В трех милях от Ринга цепь Гризденских холмов свернула на юг. Дорога и река теперь бежали по глубокому ущелью меж крутых склонов – горный перевал в миниатюре. Слева между деревьями виднелись черные провалы – входы в знаменитые пещеры Гау-берун. Руфус по-хозяйски огляделся вокруг, когда они проезжали мимо. Он часто выступал в роли гида для студенческих групп, приезжавших на каникулы «полазить по норкам». Впереди показалась деревня Хэтч-Гризден, затем ивовая аллея и белые фермерские домики. Коттедж Шоу находился в самом конце аллеи.
– Входите, входите! – закричал высокий добродушный Колин Шоу, стоя на пороге с пивной кружкой в руке. – Ребята, это Руфус и София! Вы всех знаете, так что сразу переходим к самому главному вопросу – что будете пить?
Низкий, обшитый досками холл был заполнен людьми. Были здесь и Норрисы, и доктор Холанд Эванс – директор Фонда и босс Руфуса, неиграющий энтузиаст, который привез свою весьма неприятную жену.
Довольно скоро мужчины и женщины разошлись по разным комнатам, и София осталась с Валери Шоу, Гилдой, миссис Эванс и молчаливой невестой местного агента по продаже земельных участков.
– Право, это совершенно удивительно! – проворчала Гилда. – Вы можете представить себе кого-то, кроме англичан, ведущих себя вот так? – Ее круглые, как у игрушечного коня-качалки, глаза неодобрительно смотрели вслед уходящим мужчинам.
В гостиной Валери вовсю шел ремонт, и жизнь семьи сосредоточилась на старой фермерской кухне, обставленной на уровне современных требований. Через несколько минут хозяйка отправилась туда хвастаться своим новым грилем перед миссис Эванс и юной мисс Бревер. София и Гилда уже имели это удовольствие ранее, поэтому остались на месте.
– Я рада, что они ушли, – сразу же заявила Гилда. – До смерти хочу поговорить с тобой. У меня был ужасный день – я распрощалась с Патриком! Навсегда!
– О… – София лихорадочно старалась припомнить последний эпизод очередного любовного сериала Гилды. – Он вернулся к жене?
– Это я его к ней отправила! Оказывается, они вовсе не расстались окончательно, она просто гостила у своей матери, знаешь ли. Так что я сказала ему: «Раз Примроуз вернулась домой, мы должны прекратить встречаться!»
Софию всегда удивляло, зачем Гилде нужно создавать такой накал страстей вокруг своих глупых и, несомненно, вполне невинных интрижек. Ни один из «кавалеров», похоже, не затрагивал струн ее души и никоим образом не угрожал ее браку. Ей, вероятно, хотелось от них только разнообразия, престижа и набора горьковато-сладких воспоминаний о том, что могло случиться, да не случилось.
Гилда подробно излагала печальную повесть о Патрике, а София терпеливо слушала. Она знала – до конца они доберутся, когда Гилда скажет: «Мой долг – выкинуть его из головы! Я обязана подумать о Дике и о детях!» Так и вышло.
– Ты не понимаешь, насколько ты счастлива, имея такого мужа, как Дик, – вздохнула София.
