осторожно произнес Сэйтан.
– А что, ты сам никогда не отступал от Закона? Никогда не заставлял Совет пересмотреть неверное решение, применив силу и гнев Верховного Князя?
Сэйтан стиснул зубы. Пытаясь объяснить Люцивару, почему у семьи Са-Дьябло такие проблемы с Темным Советом, кто-то, очевидно, проболтался о том, каким способом Повелитель стал опекуном Джанелль.
– Нет, этого я не говорил.
– Значит, ты утверждаешь, что родство недостаточно важно, чтобы за них бороться, потому что они всего лишь животные?!
Сэйтан замер на месте. Джанелль прошла еще несколько шагов по мостовой, отдалившись от них.
– Нет, этого я тоже не говорил, – произнес Сэйтан, стараясь отвечать спокойно и сдержанно. – Нам нужно отыскать такое решение, которое идеально подойдет под новые правила Совета, иначе все это выльется в войну, которая разорвет Королевство на части.
– Значит, пожертвуем нечеловеческой Кровью, чтобы спасти Кэйлеер?! – Горько ухмыльнувшись, Люцивар раскрыл крылья. – А что я такое, Повелитель? Кто, по меркам Совета, человек, а кто нет? Что я такое?
Сэйтан отшатнулся. Здесь мог бы стоять Андульвар. Он и стоял там очень много лет тому назад.
Сэйтан закрыл лицо руками. Да, Геката, ты мастерски плетешь свои козни, горько подумал он. Совсем как в прошлый раз.
– Мы найдем законный способ защитить родство и их земли.
– Ты же сам сказал, что этого способа нет!
– Есть, – тихо и медленно произнесла Джанелль, подойдя к ним. Она тяжело прислонилась к Сэйтану. – Есть.
Обеспокоившись ее внезапной бледностью, Сэйтан прижал девушку к себе, мягко гладя Джанелль по волосам и исподволь проверяя ее состояние с помощью ментальных импульсов. Физически она была в полном порядке, если не считать смертельной усталости, вызванной постоянным переутомлением и стрессом от необходимости все время вести учет смертности среди родства.
– Ведьмочка?
Джанелль содрогнулась.
– Я никогда не хотела этого. Но это единственный способ помочь им.
– Какой способ, ведьмочка? – ласково промурлыкал Сэйтан.
Дрожа всем телом, она отошла от него. Затравленное выражение, появившееся в этих синих глазах, он будет помнить всегда.
– Я принесу жертву Тьме и создам свой собственный двор.
Глава 16
1. Кэйлеер
Банард сидел в своей личной выставочной зале в задней части магазина, прихлебывая чай и ожидая прихода Леди.
Он был весьма одаренным ремесленником, настоящим художником, работающим с драгоценными металлами, драгоценными и полудрагоценными камнями – и, разумеется, Камнями Крови. Принадлежа к Крови, но не являясь носителем Камня, он обращался с ними с уважением и редким мастерством, которое сделало его избранным мастером людей Крови в Амдархе. Он всегда говорил: «Я обращаюсь с Камнем так, словно держу в руках чье-то сердце». И это была не шутка.
Среди его клиентов были Королева Амдарха и ее Консорт, Князь Мефис Са-Дьябло, Князь Люцивар Яслана, Повелитель и его любимица – Леди Джанелль Анжеллин.
Именно поэтому он сидел здесь спустя несколько часов после того, как закрылся магазин. Как Банард объяснил своей жене, когда Леди просит оказать ей услугу, чувствуешь себя почти так, как будто служишь ей, верно?
Он чуть не разлил чай, рассеянно подняв глаза и увидев темный силуэт, стоящий в дверях его личной выставочной залы, как ювелир любил называть эту комнату. На магазин были наложены сильные защитные и охранные заклятия – подарки от благодарных клиентов, носящих темные Камни. Никто не должен был проникнуть так далеко, не задев одно из них.
– Приношу свои извинения, Банард, – произнес женский полуночный голос. – Я не хотела вас напугать.
– Ну что вы, Леди, не за что, – быстро солгал он, с помощью Ремесла ярче разжигая свечи вокруг небольшого стола, на котором лежала обитая бархатом рабочая подставка. – Я просто задумался о своем.
Он повернулся, чтобы улыбнуться гостье, однако, увидев, что именно покоится на руках Леди, вздрогнул, покрываясь холодным потом.
– Видите ли, я бы хотела попросить вас сделать кое-что для меня, если это не сложно, – произнесла Джанелль, шагнув в маленькую комнату.
Банард нервно хватал ртом воздух. Она изменилась с их последней встречи, состоявшейся несколько месяцев назад. И дело не только в одеяниях Вдовы, в которые облачилась девушка. У ювелира возникло такое ощущение, словно огонь, всегда полыхавший в ней, теперь горел ближе к поверхности, освещая и отбрасывая новые тени. Он чувствовал, как вокруг нее клубится темная сила – яростная, жестокая сила, оправленная пугающей хрупкостью.
– Вот о чем я хотела вас попросить, – произнесла Джанелль.
На подставке появился лист бумаги.
Банард несколько минут изучал набросок, лихорадочно пытаясь понять, что сказать, как отказаться, не вызвав недовольства, гадая, почему именно она из всех людей в Кэйлеере держит в руках
Словно правильно истолковав его молчание и нежелание взяться за это поручение, Джанелль ласково погладила витой рог.
– Его звали Кэтиен, – тихо произнесла она. – Он был Верховным Князем единорогов. Кэтиена зверски убили несколько дней назад – вместе с сотнями тех, кто принадлежал к его народу, когда люди вторглись в Шэваль, чтобы назвать его своей землей. – В глазах девушки появились слезы. – Я знала его с тех пор, как впервые пришла сюда маленькой девочкой. Он был первым, с кем я подружилась в Кэйлеере, одним из лучших моих друзей. Он подарил мне свой рог. На память и в напоминание.
Банард вновь изучил набросок.
– Я могу внести несколько своих предложений, Леди?
– Поэтому я и пришла именно к вам, – с неуверенной, дрожащей улыбкой произнесла Джанелль.
Взяв тонкий угольный карандаш, Банард подкорректировал набросок. К концу часа, проведенного за уточнениями и дополнениями, они оба наконец достигли взаимопонимания и были вполне удовлетворены результатом.
Снова оставшись в одиночестве, Банард заварил свежего чая и какое-то время сидел за столом, изучая набросок и глядя на рог, к которому никак не мог заставить себя прикоснуться.
Да, то, за чем она пришла сюда, станет подходящей памятью о любимом друге. И это будет подходящее орудие для такой Королевы.
