Творческий путь Пушкина

великороссов» замечал: «Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: „жалкая нация, нация рабов, сверху донизу все рабы“. Откровенные и прикровенные рабы великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения» (Сочинения, т. 21, стр. 85).

10

Архив братьев Тургеневых. Дневники и письма Н. И. Тургенева, т. III, вып. 5, Пг., 1921, стр. 188.

11

«Рукою Пушкина». Несобранные и неопубликованные тексты. Подготовили к печати и комментировали М. А. Цявловский, Л. Б. Модзалевский. Т. Г. Зенгер. М. — Л., «Academia», 1935, стр. 747.

12

Слова Грибоедова о «ста прапорщиках»: «Беседы в Обществе любителей российской словесности», 1867, вып. 8, стр. 20. На связь плана «Радамиста и Зенобии» с восстанием декабристов было указано мной в статье «Грибоедов» («Литературная энциклопедия», т. II, 1929, стб. 760).

13

В первом подекабрьском письме к Жуковскому Пушкин и сам писал: «…мудрено мне требовать твоего заступления перед государем; не хочу охмелить тебя в этом пиру» (XIII, 257).

14

Приведенное четверостишие дошло до нас в ряде записей современников, сделанных по памяти и потому, возможно, неточных и несколько отличающихся друг от друга, однако при неизменном сохранении общего смысла. В академическом издании оно включено в основной текст (а не в раздел сомнительных) в качестве «отрывка» с предположительным прочтением последней строки М. А. Цявловским: «К у<бийце> г<нусному> явись». (В записи П. И. Бартенева, сделанной со слов М. П. Погодина и положенной в основу академического текста, два криминальных слова зашифрованы начальными буквами.) Однако конъектура Цявловского носит слишком вольный характер. Помимо того, первая буква в подлиннике читается, по-моему, скорее не как у, а как ц, что совпадает с другой записью, сделанной со слов А. В. Веневитинова, где соответствующая строка читается: «К царю… явись» (III, 461, 1055 и 1282). Предлагаемое мною слово «губитель» — одно из очень частых слов пушкинского словаря (см. «Словарь языка Пушкина», т. 1, М., Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956, стр. 563). Оно, и как раз в значении «убийца», встречается в «Борисе Годунове», неоднократно в «Полтаве» по отношению к Мазепе, позднее в «Капитанской дочке» и т. п. Опираясь на единогласные свидетельства современников (за исключением сделанного уже много лет спустя после смерти Пушкина указания Погодина), я рассматриваю четверостишие именно как первоначальную концовку известного нам «Пророка» («Творческий путь Пушкина (1813–1826)». М. — Л., Изд-во АН СССР, 1950, стр. 533–542). Это вызвало ряд возражений. Однако ни одного нового аргумента, кроме все той же ссылки на поздние слова Погодина, никто из моих оппонентов, опирающихся лишь на свое субъективно-эстетическое или еще уже — стилистическое восприятие, не выдвинул. Не внесло ничего нового и скептическое замечание В. В. Виноградова, ограничившегося в данном случае лишь ссылкой на других исследователей («Проблема авторства и теория стилей». М., Гослитиздат, 1961, стр. 152–153).

15

«А. С. Пушкин». «Русская старина», 1880, т. 27, стр. 133; А. П. Пятковский. Пушкин в Кремлевском дворце. Там же, стр. 674.

16

Так озаглавлен этот набросок, который в дошедшей до нас рукописи Пушкина заглавия не имеет, в академическом издании. Новейший исследователь, И. Л. Фейнберг, опираясь на указания первых публикаторов, обоснованно считает, что он представляет собой уцелевший отрывок из сожженных Пушкиным автобиографических записок («Незавершенные работы Пушкина», изд. 3, дополненное. М., «Советский писатель», 1962, стр. 303–319).

17

Избранные социально-политические и философские произведения декабристов в трех томах, т. II. М., Госполитиздат, 1951, стр. 454–455. Дальше при ссылках на это издание оно обозначается: Избранные произведения декабристов.

18

Слово Н. И. Тургенева, который сравнивал Магницкого и ему подобных с мусульманским калифом Омаром, по преданию сжегшим знаменитую александрийскую библиотеку: «Они кричат, подобно Омару: Сожжем все книги! — Если они сходны с библиею, то они не нужны; если же ей противны, то вредны» (запись в дневнике от 27 февраля 1819 г. Архив братьев Тургеневых, т. III, вып. 5, стр. 188). Сравнение это было употреблено и Пушкиным во «Втором послании к цензору».

19