— Одно дело, что ты… собираешься обескуражить Кита тем, что оставляешь у себя на ночь мужчину. Но не отразится ли это на вашем разводе? Что, если он решит использовать этот факт против тебя в суде?
— Он не осмелится, — ответила Камми. — Об его измене знает весь город, поэтому доказать это документально будет очень просто. Кроме того, я ничего от него не требую, нам нечего оспаривать в суде, так что своим заявлением он ничего не добьется. Практически вся та собственность, которую мы нажили совместно, заложена, и единственное, что мы можем разделить, так это долги.
— Неужели этот дом тоже заложен? — хмуро поинтересовался Рид.
— «Вечнозеленый» достался мне по наследству, поэтому я обладаю исключительным правом собственности на него. Правда, Кит как-то пытался продать его с аукциона за моей спиной, но я отказалась подписать бумаги.
— Я слышал, что случилось с твоими родителями. Сейчас уже поздно выражать соболезнования, но мне действительно очень жаль.
Отец Камми погиб в автомобильной катастрофе, не дожив до годовщины свадьбы дочери. Его машина лоб в лоб столкнулась с груженым лесовозом. Вскоре после этой трагедии ее мать, страдавшая раком груди, перестала сопротивляться болезни и ушла вслед за мужем.
Слегка наклонив голову, Камми приняла сочувствие Рида и, немного помолчав, продолжала:
— Вся наша совместная собственность состоит из двух машин, серебра и фарфора — короче говоря, того, что нам подарили на свадьбу.
— Я знаю, что его доля в прибылях ограничена, поэтому Кит не может напрямую распоряжаться капиталом фабрики, но ведь он получает приличную зарплату. Он что, совсем не умеет обращаться с деньгами?
Интерес Рида показался ей настойчивым до неприличия. Но вполне возможно, что у него было на это право. Разве мог помощник директора, не умевший вести собственные финансовые дела, считаться на своем месте, занимая руководящий пост на таком предприятии, как «Бумажная Компания Сейерз-Хаттон»? И все же Камми показалось, что распространяться насчет расточительности Кита будет не совсем прилично.
Немного поколебавшись, она ответила:
— Просто-напросто Кит любит красивую жизнь.
Рид улыбнулся уголком рта.
— Прости, я почти забыл о существовании осмотрительности. Наверное, мама говорила тебе, что обсуждать денежные проблемы с посторонними не очень корректно.
— В общем-то ты прав.
— Ну, ты просто идеальная жена! А твой Кит полнейший идиот.
Круто развернувшись, Камми направилась к мольберту, на котором была закреплена наполовину законченная акварель с изображением пурпурных ирисов или, как их еще называют, касатиков. Положив пистолет на стоявший рядом столик, она дотронулась кончиками пальцев до шелковистой бумаги. Потом обернулась через плечо и сказала:
— Я пыталась быть идеальной. Я ходила на поварские курсы и читала книги по домоводству, училась вышивать и сервировать стол для приема гостей. Я даже записалась во все клубы, где давали советы, как вести настоящую светскую жизнь. Я постоянно делала физические упражнения и соблюдала диету, чтобы держать себя в форме. А сколько часов было отдано уходу за кожей, волосами, ногтями! Я старалась расширить свой кругозор, ездила в город за книгами и журналами. Я покупала всевозможные руководства по интимной жизни, чтобы понять, почему у нас с Китом не клеились отношения. Я перечитала все статьи о том, как нравиться мужчинам; я проверяла себя, отвечая на вопросы тестов, которые печатают в модных журналах, и всегда выходило, что терпеливее и добрее меня нет никого на свете. Я никогда не ныла и не жаловалась, зато сочувственно выслушивала и подбадривала своего мужа, который только и делал, что сетовал на бесконечные проблемы. И знаешь, что из всего этого вышло?
— Догадываюсь, — усмехнулся Рид. — Кит не оценил твоих стараний.
Камми повернулась к нему лицом, глаза ее потемнели.
— Он воспринял все это как само собой разумеющееся. Ему казалось, что иначе и быть не может. Он считал, что заслуживает того, чтобы у него была идеальная жена.
— А теперь он захотел вернуть себе этот идеальный мир и решил, что ты не имеешь никакого права препятствовать ему в этом.
— Больше всего здесь задета его гордость. Он думает, что если будет надоедать мне звонками, бесконечными мольбами и уговорами, если будет ходить за мной по пятам, сделав тем самым мою жизнь невыносимой, то я поверю, что он любит меня, и уступлю. Но этого не будет, пусть даже не надеется. Очень скоро истечет шестимесячный испытательный срок, и если не появится никаких осложнений типа нашего примирения или сожительства, то суд немедленно вынесет постановление о разводе.
— И ты хочешь, чтобы он сошел с ума от отчаяния?
Камми была благодарна Риду за то, что он спросил об этом.
— Я хочу убедить его в том, что все его попытки напрасны, что я никогда не вернусь к нему, — сказала она.
— Вот почему я нахожусь здесь сейчас.
— Если ты не возражаешь.
Посмотрев ему в глаза, Камми еще раз перебрала в памяти все, что говорила ему сейчас и раньше. Удивительно, но ей никогда в голову не приходило рассказать об этом Киту. Все шесть лет их брака ее муж и не догадывался о том, что она штудировала руководства по интимной жизни, где набиралась опыта, которым тактично и ненавязчиво делилась с ним. Однако все ее усилия пропали даром.
Рид Сейерз был совсем другим. У Камми сложилось впечатление, что с ним можно поделиться всем чем угодно, что он не станет насмешливо улыбаться или высокомерно вскидывать бровь. Похоже, что его даже ничем не удивишь. Он обладал неистощимым запасом терпимости, что было вполне естественно, если учесть все то, что ему довелось пережить в этой жизни. Осуждать людей было не в его правилах, он принимал их как есть, со всеми пороками и недостатками. Идеала для него давно уже не существовало — Рид потерял в него веру.
— У тебя есть какая-нибудь работа? — совершенно серьезно спросил он.
По лицу Камми пробежала тень улыбки — в отличие от нее Рид мыслит практическими категориями.
— Ты спрашиваешь, как я собираюсь жить после развода? У меня есть небольшое наследство, а еще я получаю пятьдесят процентов прибыли от одного антикварного магазинчика. Конечно, эти средства не позволяют мне роскошествовать, но сводить концы с концами можно. К тому же я знаю французский и занималась разработкой целого ряда проектов СПОФЛ — это Совет по популяризации французского языка в Луизиане. Между прочим, завтра я должна уехать на конференцию СПОФЛ в Новый Орлеан. Вполне возможно, что, если мне потребуется, я смогу получить через эту организацию место преподавателя французского языка. А если уж станет совсем туго с деньгами, можно будет сдавать комнаты «Вечнозеленого» постояльцам.
Рид изумился:
— Что-то я не могу представить тебя, встречающей туристов и вскакивающей с постели в шесть утра, чтобы приготовить к завтраку кофе с рогаликами.
— Я справлюсь. Я не из тех беспомощных наседок, которые не знают, как оплатить счета или приобрести страховой полис. Ну а мне к этому не привыкать — это всегда лежало на мне.
— Само совершенство, как я и говорил. Значит, единственное, что тебе требуется в данный момент, чтобы обеспечить себе безбедное светлое будущее, это мужчина в твоей пустой постели.
Рид произнес это ровным монотонным голосом, в котором не было и намека на то, что он хотел развеселить ее, но Камми, к своему удивлению, вдруг почувствовала, как в ней поднимается волна бурного ликования. Ее лицо сразу как-то потеплело, хотя осталось таким же серьезным.
— Да, — согласилась она.
Рид пристально смотрел на нее несколько секунд, потом отвернулся, облокотился о каминную доску и сжал пальцы в кулак. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание, будто собирался нырять, потом с шумом выдохнул воздух.
— Если, я повторяю, — ЕСЛИ я вдруг соглашусь на твое предложение, то перед тобой будет поставлено
