– Кому-нибудь доводилось слышать о Десятой легкой флотилии? – спросил он.
Ответом послужило гробовое молчание.
– Это одно из подразделений флота Италии, – продолжал Джерретт. – Пару лет назад наши единственные два крейсера в Средиземном море получили пробоины благодаря ребятам из этого подразделения. Причем у нас под носом, в гавани Александрии. Именно итальянцы изобрели и использовали карликовые подводные лодки во время первой мировой войны. И первым, кто подорвал военный корабль, был итальянец. Он вплавь доставил взрывчатку и подвесил ее к борту корабля, стоявшего на якоре в порту. Не надо плохо думать об итальянцах. У них хватает мужества и дерзости, в чем они не уступят никому из здесь присутствующих. Нам не обойтись без их помощи, если мы хотим предотвратить захват островов немцами.
По аудитории пробежал легкий шумок одобрения, когда солдаты поняли смысл сказанного. Джерретт решил ничего не говорить о трусости адмирала Кампиони, который накануне утром объявил о капитуляции 35-тысячного итальянского гарнизона, которому противостояли 10 тысяч немецких солдат. Майор вместо этого сказал:
– Плохая новость состоит в том, что моя миссия на Родосе успеха не принесла. Нам только что сообщили, что остров теперь полностью контролируют немцы. Это означает, что если нам в ближайшее время не удастся быстро прибрать его к рукам, немцы смогут использовать три имеющихся там аэродрома, хотя я сомневаюсь, что у них хватит самолетов или горючего для того, чтобы уже сейчас эти аэродромы сослужили им хорошую службу.
Джерретт сделал паузу, чтобы солдаты могли усвоить печальные вести, воспринятые в мрачном молчании. Присутствующие досконально постигли искусство нападения на аэродромы противника и владели им в совершенстве, но было ясно, что их командир имел в виду нечто другое.
– У нас, – продолжал Джерретт, – есть все основания полагать, что немцы наверняка попытаются захватить и другие острова, если посчитают это возможным. Так что есть и хорошая новость – остается в силе прежний приказ. Поэтому я предлагаю в предварительном порядке сформировать патрули по три- четыре человека с задачей разведать дислокацию итальянских гарнизонов. Сам я отправляюсь на Лерос на севере. Пару солдат предполагается высадить на Стампалии, на крайнем западе этой группы островов, с тем, чтобы там был создан наблюдательный пункт. Капитан Ларсен отправится на Сими, расположенный на юге. Он окажет поддержку силам на близлежащих островах, где могут оказаться итальянские гарнизоны. Первые патрули уходят сегодня с наступлением темноты. Остальные остаются здесь в готовности к переброске в те места, где могут понадобиться. Нам приданы в поддержку несколько членов Греческого священного дивизиона. Они прибывают сегодня вечером.
Тиллер вопросительно взглянул на Барнсуорта, и тот шепотом сообщил:
– Такое занимательное имечко придумала себе банда греческих головорезов, которых где-то подобрал полковник Стерлинг. Теперь они входят в силы нападения.
– Те из вас, кто был с нами в пустыне, наверняка будут рады узнать, что наши друзья из Группы дальнего действия в пустыне, недавно завершившие переподготовку в Ливане на курсах по обучению методам войны в горной местности, тоже присоединятся к нам, – продолжал Джерретт. – Им предстоит действовать в северной части Додеканесских островов. Да, мне нужно сообщить вам кое-что еще. Возможно, вы уже знаете, что греки, скорее всего, ради того, чтобы еще больше усложнить ситуацию, создали несколько различных партизанских организаций. Основные – это ЭЛАС, прокоммунистическая, и ЭДЕС, которая, по всей вероятности, ставит перед собой главной задачей вернуть на престол короля эллинов. Союзники стараются сотрудничать с обеими организациями, но они борются друг с другом с не меньшей ожесточенностью, чем с оккупантами. Мы не знаем, какая из двух организаций может действовать на Додеканесских островах. Более того, у нас нет сведений о существовании в этом районе партизанского движения. Вопросы есть?
– Какие у нас шансы ввязаться в хорошую драку, сэр? – спросили из зала.
– Я бы сказал, что шансы неплохие, – ответил с улыбкой Джерретт. – Вот только не совсем ясно, с кем нам предстоит сражаться. Это уже второй вопрос.
4
Еще несколько дней они били баклуши в ожидании приказа о выступлении. Время тянулось очень медленно, и Тиллер вспомнил присказку, что война на девяносто девять процентов состоит из скуки и на один процент – из звериного страха.
Остров оказался убогим и бедным, а его обитатели – худыми, грязными и одетыми в лохмотья. Особенно жалкое зрелище представляли дети с вздувшимися от голода животами. У Тиллера сложилось впечатление, что даже в лучшие времена жителям острова было крайне трудно добыть пропитание из каменистой почвы. Большая часть домов, сгрудившихся у гавани, остро нуждалась в ремонте и многие скорее напоминали руины, чем жилые здания. Только свежеокрашенная церковь на склоне холма выглядела так, будто ее не коснулись война и разруха.
Итальянский гарнизон, в котором насчитывалось около тридцати членов фашистской партии, сделал несколько неуверенных выстрелов и поспешил сдаться, а солдаты разбежались кто куда. Изначально стало ясно, что местные жители – греки – ненавидели чернорубашечников: один из них был даже как-то обнаружен на улице с перерезанным горлом.
Приказ о выступлении поступил к концу третьего дня, и стало известно, что патрули должны собраться на пристани. Чтобы как-то убить время, Тиллер по старой привычке приводил в порядок и чистил свое снаряжение, и за этим занятием его застал Барнсуорт. Он пришел сообщить, что пора двигаться, и с ехидцей наблюдал, как сержант надраивает значок на берете.
– Знаешь, Тигр, я ведь служил в гвардии, где тоже любят доводить сапоги до блеска, но с тех пор я понял, что можно найти себе гораздо более интересное занятие.
Тиллер горячо подышал на значок и еще энергичнее стал его протирать.
– Наверное, у меня это вошло в привычку.
Когда они прибыли на пристань, там собрался почти весь отряд. Солдаты с опаской и недоверием рассматривали коллекцию разнокалиберных суденышек, стоявших у причала.
– Боже! – не выдержал один из солдат. – Что это? Неужели местная рыболовецкая флотилия?
Тиллеру лишь однажды довелось проходить службу в ВМС на воде, и это было до войны, когда он провел два года на борту крейсера «Рамиллес». Позднее случилось побывать на подлодке, которая
