доставила его к устью реки Жиронды. На крейсере он был приписан к команде, обслуживавшей орудийную башню X, куда по традиции направляли всех морских пехотинцев. Именно тогда у него впервые прорезался интерес к взрывчатке, но не появилось мысли посвятить свою карьеру флоту.
Иное впечатление произвела встреча с подводниками, оказавшимися на редкость гостеприимными людьми, и о них сохранились самые теплые воспоминания. Они сумели практически вслепую доставить отряд подрывников ровнехонько к месту назначения и оставались в надводном положении, не проявляя никаких признаков паники даже в тот момент, когда вдали послышался гул моторов торпедного катера. Восприняли происходящее как нечто данное и бровью не повели. Он очень высоко оценил их мужество и понял, что они его обязательно дождутся. Позднее часто задавался вопросом, как долго им пришлось ждать, и готов был поспорить на что угодно, что ждали значительно дольше, чем это предусматривал полученный ими приказ.
Тиллер подошел к старшему матросу с кипой бумаг в руке, который, очевидно, руководил посадкой.
– Что это такое, Киллик? Похоже, подготовка к заседанию Ассоциации ветеранов Дюнкерка.
– Я так думаю, сержант, что вам больше к лицу что-нибудь вроде крейсера, – ответил с улыбкой матрос. – А перед вами лучшее из лучших, чем может похвастаться Средиземноморский флот его величества. Поверьте на слово, что в округе не найти лучшего дивизиона под белым флагом военно- морского флота Британии.
– Не дави на меня авторитетом адмирала Нельсона, – проворчал Тиллер. – Что это такое, черт побери?
– Это называется фрегат. В длину сто двенадцать футов. Развивает скорость до шестнадцати узлов в открытом море, так что, к примеру, с торпедными катерами сравнивать бесполезно. Некоторые оборудованы бесшумными двигателями.
– А это что такое? – поинтересовался сержант.
– У них выхлоп под водой, а не на поверхности. А вон та парочка – торпедные катера, способные развить скорость в тридцать четыре узла и больше.
– Нет, ты мне скажи, что вон то такое? – прервал его Тиллер.
Он показал на несколько странно выглядевших деревянных посудин с одной либо двумя мачтами. Они были пришвартованы борт о борт и все вместе колыхались на легкой волне, вызванной прибытием гидроплана. На каждом судне развевался под ветром флаг британского военно-морского флота.
– Ах, эти, – нехотя повернул голову в ту сторону старший матрос. – Это флотилия шхун Леванта. Они приводятся в движение танковыми двигателями «матильда» и ходят под парусом, а на вооружении у них все, что только удается раздобыть команде.
– Чтоб я так жил! – воскликнул сержант, который не сразу уловил связь между коллекцией жалких посудин и романтическим описанием плавучих средств, которое в свое время дал Ларсен. – Я бы не решился выйти в море на таком корыте, даже если бы меня посадили в бочку с пивом.
– Не судите их строго, сержант. Отныне это ваше основное средство передвижения.
– Боже упаси! – пробормотал Барнсуорт, стоявший рядом с Тиллером.
– Значит, это и есть каик, – мрачно заключил сержант. – Не думал, что они такие маленькие. Да и, на мой взгляд, они все разные.
– У каждого острова, где строят эти суда, свой подход к делу и свои традиции, – пояснил старший матрос. – Но в любом случае их строят с таким расчетом, чтобы они выстояли, когда подует мельтеми, так что в море они не разваливаются.
– Мельтеми? Что это? – спросил Барнсуорт.
Старший матрос весело посмотрел на ребят из СБС и сказал:
– Что ж, джентльмены, поскольку вы еще не слышали о мельтеми, не стану портить вам прогулки по морю. А теперь, если назовете свои фамилии, я вам подскажу, на каком из этих роскошных теплоходов вам предстоит совершить путешествие.
Когда они назвали себя, он нашел их имена в списке и сообщил, что они приписаны к каику ЛС8, пришвартованному бортом крайним в ряду сходных судов. С пристани он смотрелся как один из самых маленьких. Они прошли к нему, перескакивая по палубам, переступая через груды ящиков с боеприпасами, продовольствием и снаряжением, обходя кучи иных предметов, которые обычно скапливаются на любом судне. Когда они наконец добрались до места, там их уже поджидал Ларсен, куривший трубку и разглядывавший холмы у порта, ярко освещенные последними лучами заходящего солнца. Капитан указал на руины древней крепости на вершине холма и сказал:
– Замок крестоносцев. Рыцари ордена святого Иоанна удерживали этот остров до 1440 года.
Тиллер и Барнсуорт переглянулись и выпалили одновременно:
– Не может быть, шкипер.
За последние дни они крепко усвоили, что когда их командир начинал вдаваться в историю, лучше всего было проявить интерес, но ни в коем случае не задавать вопросов, ответы на которые так или иначе ничего им не говорили.
На борту ЛС8 все еще воняло рыбой, но капитан судна, заросший пышной бородой, за которой пряталось моложавое лицо, продемонстрировал свои владения с плохо скрываемой гордостью. Он представился как Эндрю Мейген. Две сплетающиеся волнистые линии на погонах форменной рубашки свидетельствовали о том, что он является лейтенантом резерва из добровольцев королевского военно- морского флота.
– Кто-нибудь из вас ходил под парусом? – спросил лейтенант.
Оба признались, что нет, не ходили.
– Ничего, – успокоил их Мейген, – нет никаких премудростей. Главное – держитесь подальше от паруса и не суйтесь куда попало, а то не сносить вам головы.
Тиллер знал, что добровольцами во флотский резерв часто идут яхтсмены-любители, неплохо знающие
