Неторопливая игра

— Едва ли.

Николас развязал пояс, швырнул халат на стул и отвернул покрывало, чтобы забраться под него. На­ крывшись простыней и одеялом до пояса, он предо­ставил Кине на обозрение широкую грудь и мускулистые голые руки.

— Выключи свет по дороге, будь так любезна, го­лубушка, — зевнул он. — Господи, как я устал!

Кина снова была не в силах оторвать от него взгляда. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бы забраться к нему в постель, чтобы он обнял ее, успокоил и приласкал. Сегодня был ужасный день: Николас все время сидел в кабинете, и эти часы показались Кине вечностью. И вот теперь он ря­дом — но все, на что она оказалась способна, — ругаться и ссориться с ним! Джеймс Харрис, вече­ринка, месть... чего только она не наговорила Ни­коласу, этим вечером! И Кина теперь ненавидела себя за каждое сказанное слово.

— Ник... — шепнула она дрожащими губами. Сле­зы навернулись ей на глаза.

Николас всмотрелся в ее опечаленное лицо — и вдруг протянул к ней руки.

— Иди сюда, лисичка, — проговорил он.

Кина едва не бросилась к нему бегом. Чувства, которые она таила в своей душе столько лет, вне­ запно вырвались наружу, умоляя о взаимности. Ни­колас притянул ее к себе, усадил, на покрывало и нежно обнял. Влажной от слез щекой Кина ощути­ла его кожу. Ее снова окутал неповторимый мужской запах табака и одеколона. Она еще никогда не чувствовала себя так уютно, в такой безопасности, как в эту минуту.

— Я вела себя ужасно, правда? — тихо сказала Кина и легонько стукнула кулачком по груди Николаса. — Ох, Ник, что же со мной творится? — жалобно доба­вила она.

— Ты сбрасываешь панцирь — вот и все, — ласко­во прошептал он в ответ, поглаживая ладонью ее спину через мягкий бархат платья.

— Панцирь? 

 — Да, тот, что ты нарастила за последние шесть лет, — пояснил Николас, — Возможно, ты и была физически близка с какими-то мужчинами, но эмо­ционально они тебя не затронули.

Кина открыла глаза и уставилась поверх его ши­рокой груди на стоящий у стены стул.

— М-м-м? — пробормотал он. Кина облизнула губы, раздумывая, стоит ли зада­вать этот вопрос.

Николас ласково потянул ее за волосы.

— Можешь спрашивать меня о чем угодно. Что тебя интересует? 

— Для тебя имеет значение, были ли у меня дру­гие мужчины?

— Для меня? — беспечно переспросил он. — Нет. А что?

Кина не могла бы объяснить этот вопрос даже себе, не то что Николасу. Просто ей было важно знать от­вет, несмотря на то что за всю свою жизнь она была близка лишь с одним-единственным мужчиной.

— Что-то ты совсем притихла, — заметил Нико­лас. Голос его показался Кине очень громким в сгус­ тившейся тишине комнаты.

Кина приподняла голову, задумчиво чертя паль­цами какие-то фигуры на груди Николаса.

— Ты совершенно непредсказуем, — негромко проговорила она, внимательно вглядевшись в его глаза и не обнаружив в них ничего угрожающего. Только зрачки слегка расширились, выдавая скры­тое волнение.

— Что еще тебя интересует? — повторил он.

— Ник, ты меня хочешь?— Кина прошептала эти слова так, словно вкладывала в них какой-то тайный смысл. 

Николас поймал ее пальцы и крепко прижал их к своей теплой груди.

— Что за дурацкий вопрос! — хохотнул он, вос­кликнув это скорее тоном друга, чем любовника.

— Отвечай, — настаивала Кина, нахмурившись. Николас глубоко вздохнул.

— Я бы не стал сейчас обсуждать этот вопрос, — заявил он. — Уже поздно, и я устал.

— Слишком устал, чтобы ответить на один-един­ственный вопрос? — полунасмешливо - полураздраженно поинтересовалась Кина.

Николас приподнял бровь.

— Мисс Уитмэн, — прочувствованно проговорил он, — я мог бы ответить на этот вопрос без единого слова, притом таким способом, который потряс бы все ваше неискушенное существо.

Нежно-персиковые щеки Кины побагровели от смущения, и Николас неудержимо расхохотался:

— Вижу, ты меня отлично поняла. А теперь давай покончим с глупыми вопросами. Дай мне немного поспать. Твои прикосновения... ну, скажем так, не­сколько беспокоят меня,

Кина едва не задохнулась от смеха.

— Сплошные жалобы, — поддразнила она, раду­ясь, что ее близость действительно волнует его, и зна­чит, он испытывает к ней не только товарищеские чувства.

— Может быть, тебе лучше снять платье, чтобы обсудить этот вопрос? — предложил Николас, прищурясь.

— Зачем это мне снимать платье? — с притворной наивностью спросила Кина, поднимаясь с кровати и приглаживая ладонями смятый на бедрах бархат.

 —Ты искушаешь судьбу, Лисичка, — пробормотал Николас, меряя ее долгим взглядом.

Кина ответила на это со всей серьезностью:

— Ты считаешь, что если мы с тобой все-таки зай­мемся любовью, это будет настолько ужасно?

— Для женщины, которая постоянно от меня бе­гала, ты что-то чересчур расхрабрилась, — заметил Николас.

Кина уставилась себе под ноги.

— Это нервное.

— Знаю. Но смущение не лучшее чувство для на­чала любовной связи, — заявил Николас. — Сначала выбрось из головы Харриса, а потом уже делай мне такие предложения, Кина, — добавил он со скрытой угрозой в его голосе. — Так уж со мной всегда — или все, или ничего.

Кина не знала, воспринимать эти слова как ос­корбление или как комплимент. Кроме того, ее потрясла собственная смелость. Она никогда не была прежде настолько откровенной ни с одним мужчиной.

— Ты не понимаешь насчет Джеймса... — тихо начала она.

— Не понимаю?! — Николас опытным взглядом окинул ее стройную фигуру. — Я понимаю тебя куда лучше, чем тебе кажется. Не надо никому ничего до­казывать, Кина. Ты уже и так завоевала себе место под солнцем. Но какая-то часть тебя хочет заставить твое прошлое признать эти достижения. В частности, таким прошлым для тебя является Джеймс Харрис. — Николас устало откинул голову на подушку. — Что ж, играй в свои игры, голубушка. Но не жди, что я стану тебе помогать. Я не хочу быть дублером другого мужчины.

— Да как ты смеешь! — взорвалась Кина.

— Ты меня хочешь? — неожиданно сухо спросил Николас.

Кина открыла рот, чтобы ответить, но слова за­стряли в горле. Хочет ли она его? О да, безусловно, но вопрос в том, чего именно...

— Вот когда ты сможешь ответить мне на этот во­прос без колебаний, у нас с тобой состоится долгая и приятная для обоих беседа, — негромко проговорил Николас. — А сейчас уходи и дай мне поспать.

— С удовольствием, — выпалила Кина и броси­лась к двери.

— Кина!

Она застыла, положив руку на дверную ручку.

— Что?

— Тебе не приходило в голову, что единственная причина, по которой тебе сейчас необходим Харрис, заключается в том, что в прошлом он был для тебя недоступен?

Кина открыла дверь тихо, но, переступив порог, яростно захлопнула ее за собой.

На следующее утро за завтраком Мэнди почувство­вала что-то неладное. В доме было необычно тихо: маляры, обещавшие закончить работу к вечеру, еще не пришли, а Кина и Николас не перекинулись за столом и парой слов.

Кина исподтишка бросила на него взгляд и увиде­ла, что он терпеливо и с явным удовольствием раз­