Стеклянные глаза горели настоящим сумасшедшим огнем.
– Да, Грег, конечно… Я буду думать об этом. Я уже вижу, как это… ужасно важно. Это просто… фантастическое открытие, настоящее откровение.
Внезапно фанатический восторг покинул его лицо. Он расслабился. Отпустил ее и убрал руки со стола. Начал делать складки из уголка скатерти. Глаза бесцельно блуждали по залу.
– Помнишь, я говорил тебе, что нашел дом, настоящий арабский дом в центре медины? Скоро я туда перееду.
Глаза Малаги округлились.
– Ты считаешь это разумным?
– Конечно, разумным. Я собираюсь жить настоящей жизнью. У меня уже есть две джеллабы и феска. Один знакомый араб научит меня завязывать тюрбан. Прошлой ночью я уже надевал его. Выгляжу, как настоящий араб.
– Неужели ты появился в отеле в таком виде?
Он хитро улыбнулся.
– Я знаю один секрет. Могу войти и выйти из отеля, и никто не заметит. Когда перееду, я буду навещать тебя таким способом.
– Значит, я должна остаться здесь одна? И на что я буду жить? Ты должен не забывать, что я здесь у тебя в гостях. У меня нет возможности оплачивать счета отеля.
Он снова сдавил ей руку и заглянул в глаза.
– Ты должна здесь оставаться! Разве тебе не понятно? Мне обязательно здесь нужен свой человек, к кому я мог бы прийти, который… который знает обо мне. Конечно, я все оплачу. Прежде чем съехать, я оставлю тебе кучу денег. Но ты должна оставаться здесь. Поняла?
Он снова расслабился, откинувшись на стуле. Его глаза вновь начали блуждать по залу. Уже знакомая пожилая пара медленно миновала их столик. Он крепко держал за руку ее. Она тяжело опиралась на палку. Грег брезгливо скривил губы.
– Вот опять. Как они мне надоели, эти старые развалины. Я тебе говорил, что их номер рядом с моим, на четвертом этаже. И лоджии рядом. Вечером я слышу все их разговоры. Это ужас. Она ни на секунду не дает старику покоя. Стенли, найди мне мой носовой платок. Стенли, дорогой, проводи меня в туалет. Стенли, дорогой, почитай мне.
Грег повысил голос, имитируя брюзжание старой женщины. Посмотрел в глубину зала, где двое официантов помогали ей усесться за столик. Своей громадной рукой он скомкал бумажную салфетку, скатал ее в шарик и швырнул на стол.
– Дерьмо. Ненавижу эту чокнутую старуху. Я вообще ненавижу чокнутых. Она испортила мне ужин. Не могу здесь есть. Я ухожу.
Он с шумом отодвинул стул и выпрямился. Малага следила за ним со слабой улыбкой на лице. Затем она сделала знак официанту.
– Джентльмен не будет ужинать. А я пересяду к мистеру Керку.
Она направилась к столику, за которым сидели Френки и Чендлер.
– Надеюсь, не испорчу вам компанию. Дело в том, что Грег опять не в порядке.
Официант подал ей стул. После того как она уселась, Чендлер внимательно посмотрел на нее.
– Я наблюдал за его бурным выходом. Что произошло?
Малага пожала плечами.
– Сама хотела бы знать. Думаю, он вполне созрел для очередного переезда в дурдом. Но не представляю, как это можно здесь осуществить. Ты не знаешь, у кого-нибудь есть адрес его родителей?
Чендлер покачал головой.
– Понятия не имею.
Официант поставил перед Малагой тарелку со спаржей. Она рассматривала ее некоторое время невидящими глазами, потом неловко улыбнулась.
– Ладно, не стоит переживаний. В конце концов, он ведь безвредный.
Чендлер нахмурился.
– А вот в этом я как раз и не уверен. Малага взяла длинный кусок спаржи и задумалась, внимательно его рассматривая.
– Не будем говорить о грустном. Попробуем лучше спаржу… Она так похожа на фаллос, что я всегда немного стесняюсь есть ее при людях. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, дорогая, конечно, понимаем. Но я был бы тебе очень признателен, если бы ты избегала таких вульгарных реминисценций в присутствии Френки. Я понимаю, что ни о чем другом ты говорить не можешь, но прошу тебя, выбирай выражения.
– Знаете, – продолжила Малага, игнорируя его слова, – у нас дома была кухарка. Так она почти к каждому блюду давала морковь. Мамочка никак не могла понять этого ее пристрастия. Думаю, она ни разу в жизни не очистила ни одной морковки. Мамочка не могла понять, а я могла. Для меня все было ясно – просто кухарка любила эти генитальные овощи, и лишний раз подержать их в руках доставляло ей удовольствие. Слышишь, Чендлер, какие культурные выражения я выбираю. А я ведь свободно могла назвать это х… или, например, е…й.
– Малага, ради Бога!
