вместе все выясним – ты и я.
– И Коннор, – с надеждой улыбнувшись, добавила Зоя.
– Сперва я должен увидеть этого самого Коннора. В любом случае, ему, кажется, удалось отвоевать твое сердце у...
– Росс, ты не ревнуешь, ведь так? – перебила Зоя.
Он усмехнулся:
– Немного, может быть. Но я не говорил о себе. Я хотел сказать о Бертье. И кто бы ни был этот Коннор, если ему удалось отвоевать тебя у такого, как Бертье, он достоин дружбы.
– О, Росс! Я люблю тебя! – воскликнула Зоя, обвивая руками шею кузена.
– Ну, иди, – сказал Росс, игриво отталкивая ее от себя. – Разберись с человеком, который так жестоко затронул честь моего кузена.
– Я сама ее и затронула, – провозгласила Зоя. – Он, похоже, не очень-то рад всему тому, что случилось.
– Я начинаю понимать, что никто из нас не будет рад тому, что случается с Зоей Баллинджер!
* * *
Позже, этой же ночью, когда «Лансит» плыл к берегам Китая, ведя за собой на буксире боевую джонку, Росс услышал стук в дверь. Он едва успел подняться с кровати, прежде чем щеколда замка отошла в сторону и дверь каюты широко распахнулась. Это был Джулиан. Он вошел в каюту и, осторожно оглядываясь через плечо, прошептал:
– Меня могут перевернуть вверх килем за это, но я полагаю, что должен тебе – хотя, кажется, и не помню, за что именно, черт возьми, – от Джулиана сильно несло ромом. Его довольная улыбка говорила сама за себя. – Один час, имей в виду. Я заплатил стражникам за один час; они не позволят ни минуты больше.
Он шагнул в сторону, и в каюту вошла Лин Мей-ли, одетая в черный шелковый халат. Пока девушка подходила к кровати Росса, халат искрился и переливался на свету фонаря, горевшего в каюте.
Голова скрывшегося было Джулиана снова появилась из-за двери.
– Один час, – прошипел он, затем захлопнул дверь и закрыл ее на замок.
Долгое время молодые люди стояли и просто смотрели друг на друга. Затем девушка пошла навстречу объятиям Росса, они прижались друг к другу, ее руки нежно гладили его лицо, его глаза открывали всю глубину его любви.
– Я тоже тебя люблю, – выдохнула Мей-ли, хотя Росс не произнес ни слова.
– Я хочу тебя, – прошептал он, целуя девушку в шею. Его руки погладили ее длинные черные волосы, затем скользнули по плечам вниз, к волнующей крутизне бедер.
Мей-ли нежно пощекотала кончиком языка мочку уха Росса. Она еще сильнее прижалась к нему, когда почувствовала, как его рука гладит ее бедро, поднимается к тонкой талии и обхватывает грудь. Девушка издала тихий стон и откинулась назад в объятиях Росса. Он подхватил ее на руки и уложил на кровать.
– Я люблю тебя, – страстно шептала Мей-ли.
Росс лег рядом с ней и принялся гладить ее бедра и груди, скрытые под тонким шелком халата.
Во время поцелуя, долгого и глубокого, Мей-ли взяла руку Росса в свою и потянула ее вдоль своего тела туда, где еще не бывала рука ни одного мужчины.
– Люби меня, мой муж для души, – простонала она, задыхаясь от наслаждения его прикосновениями.
Неожиданно Росс отпрянул назад, его руки обмякли, и он пробормотал, запинаясь:
– Я... я не... не могу...
– Люби меня, – настаивала Мей-ли, прижимаясь к нему всем телом. – Эта ночь может оказаться нашей последней ночью вдвоем.
– Я хочу больше, чем одну ночь. Я хочу быть больше, чем мужем для души. Я хочу... – слова застряли у Росса в горле, и Мей-ли увидела боль в его глазах.
Они еще долго лежали в объятиях друг друга, не двигаясь и мягко покачиваясь вместе с плывущим по волнам кораблем. Наконец Мей-ли отстранилась от Росса и посмотрела на него, глаза ее были полны слез, мягкая улыбка играла на устах.
– Тогда мы должны подождать, – произнесла она. – Мы будем ждать, пока ты не спросишь его.
– Спрошу кого?
– Моего дядю. Когда мы вернемся в Кантон, ты сможешь просить у него моей руки.
– Но я же фан-куа. Он никогда...
– Как-нибудь мы сумеем его уговорить. Мы найдем выход. – Мей-ли нежно поцеловала Росса в губы.
– В нашей стране есть обычай, – сказал Росс, он соскользнул с кровати и опустился на колени рядом с девушкой. – Перед тем, как мы просим руки девушки у ее отца или дяди, мы сначала спрашиваем об этом саму девушку. – Взяв руку Мей-ли, он поднес ее к своим губам, затем прошептал: – Мей-ли, ты выйдешь за меня замуж?
– Да, Росс Баллинджер. Если мой дядя позволит, я буду твоей женой.
XXII
«Лансит» прибыл в гавань Вампоа первого мая тысяча восемьсот тридцать девятого года. Еще до его прибытия в Кантон из Макао было послано сообщение, и поэтому капитан Чарльз Эллиот и Лин Цзе- сю знали о присутствии на борту британского фрегата племянницы Лина. На самом деле, китайский высокопоставленный чиновник знал об этом до того, как прибыло послание от англичан. Боевая джонка – тайпин чуань – и вся ее команда, включая адмирала Юня, были освобождены из-под стражи по прибытии в Коулунь, после чего адмирал послал курьера в Кантон по суше.
На протяжении всего предыдущего месяца партии ящиков опиума – общим количеством в двадцать тысяч штук – прибывали в условленный заранее пункт на Чунь-пай, остров в Богуа, расположенный в устье реки Кантон. Через два дня после введения в действие начальной договоренности, двадцать седьмого марта, чиновник распорядился, чтобы иностранцам поставили двести пятьдесят голов скота на мясо, и дал разрешение на продажу другого продовольствия. Пятнадцатого апреля, когда были сданы первые четыре тысячи пятьсот пятнадцать ящиков с опиумом, появился приказ, предписывающий всей прислуге возвратиться на фабрики. Однако, несмотря на то, что к двадцать шестому апреля половина ящиков оказалась в руках китайских властей, Лин все еще не выполнил своего обещания разрешить передвижение между Макао и Кантоном.
По прибытии «Лансита» капитан Эллиот установил причину невыполнения обязательства, обусловленного в соглашении. Лин Цзе-сю прислал генеральному консулу сообщение, в котором говорилось, что до того, как будут сняты ограничения на передвижение и ликвидирована блокада иностранного квартала в Кантоне, Лин Мей-ли должна оказаться целой и невредимой в его резиденции. Эллиот и не собирался держать девушку в заточении, однако чувствовал, что может оказаться полезным сперва встретиться с чиновником и еще раз убедиться в том, что освобождение его племянницы приведет к ожидаемому результату.
По требованию Лина Цзе-сю – и вопреки настоятельным возражениям капитана Ффиске – Россу Баллинджеру было позволено присутствовать на этой встрече, чтобы подтвердить, находится ли в добром здравии Мей-ли. В качестве переводчика молодого англичанина сопровождал Фрай Льюис Надал.
Встреча, проведенная в саду верховного правителя, оказалась короткой и результативной, поскольку соглашение было достигнуто очень быстро. Согласно договоренности, Мей-ли должна была получить свободу на следующее утро, второго мая, и в тот же день все ограничения на передвижения должны были быть сняты. Капитан Эллиот дал обещание сдать оставшиеся ящики к середине мая. В качестве ответного жеста Лин Цзе-сю сказал, что уберет всех гвардейцев и снимет блокаду второго мая, хотя предварительное соглашение предусматривало эти действия после сдачи трех четвертей всех ящиков с опиумом.
Помимо всего прочего, на встрече был поднят вопрос о нападении «Лансита» на судно Императорского военно-морского флота. Эллиот утверждал, что это случилось во время периода открытой враждебности между их народами и было инициировано продолжающейся блокадой иностранного квартала в Кантоне. Когда чиновник Лин указал на то, что договоренность о снятии блокады была достигнута задолго до атаки на море, Эллиот продолжал возражать, аргументируя это тем, что «Лансит» поднял паруса до того, как стало
