благодарна за те несколько недель, проведенные вместе, и за любовь, которую Уинн открыл ей. Она слишком сильно уважает его, чтобы вводить в заблуждение. Нужно сказать ему правду, как бы мучительна она ни была.
— Послушай меня, Уинн. Это важно. Во — первых, неожиданный порыв ветра может и любой момент перебросить меня в другое время. А во-вторых, у меня двое маленьких детей, и мне нужно вернуться к ним. Сейчас они одни, они сироты, и останутся таковыми, пока я не вернусь.
Зоя подняла голову и заглянула Уинну в лицо. Как же она любила этот сильный подбородок, высокие скулы! Она любила его всего и даже его характер, силу которого он умел показывать без лишних слов.
Внезапно у Уинна заиграли желваки, и его лицо превратилось в бесстрастную маску. Зоя ждала от него ответа, но он молчал.
— Я люблю их, Уинн, — дрогнувшим голосом прошептала она. — Они маленькие и не смогут без меня.
Одинокая слеза, скатившаяся по ее щеке и упавшая ему на грудь, подействовала на Уинна гораздо сильнее, чем все слова Зои. Ему показалось, будто его грудь сдавило обручем. Он повернулся к ней, взял ее лицо в мозолистые ладони и тяжело вздохнул.
— Я слушаю, Зоя, — проговорил он, стоически приготовившись выслушать дальнейшее.
— Я знаю, что ты слушаешь… но ты веришь мне? — спросила она, с надеждой глядя на него.
— Я верю тебе.
Он прижал голову Зои к груди и принялся гладить ее по волосам. Зоя была потрясена тем, как быстро он принял ее объяснения. Она приготовилась к спорам, возражениям, сомнениям… и намеревалась убеждать его до тех пор, пока он не поверит ей. Но он сразу понял ее, и теперь им владели отчаяние и сожаление.
— Вот поэтому я и хотел оставить тебя на берегу, поэтому я женился на тебе, — продолжал Уинн.
Зоя не сообразила, что он имеет в виду.
— Потому что я из будущего? — Уинн покачал головой. — Потому что тебе захотелось заполучить мой плейер? — поддразнила она его.
— Что?
— Мою музыкальную шкатулку.
— Честно говоря, это замечательное приспособление, но его недостаточно, глупая женщина, чтобы я согласился пойти под венец и дать сковать себя цепями.
Он поцеловал ее в макушку, и она почувствовала, что он улыбается.
— Сковать цепями? Что-то мне не нравится, как это звучит.
— Да, сковать цепями, — подтвердил он. — Но по собственному желанию и с радостью.
Уинн отстранился и посмотрел на нее. Зоя подняла на него глаза, и то, что она увидела, заставило ее сердце учащенно забиться в предвкушении чего-то приятного.
— Я женился на тебе, Принцесса, потому что люблю тебя.
— И оставил на берегу, потому что любишь меня? — осведомилась она, полностью сбитая с толку.
— Да.
Уинн увидел, что ее брови сошлись на переносице, и с нежностью погладил образовавшиеся морщинки.
«С ним легко разговаривать, — сказала себе Зоя, — но заставить его ответить так же мучительно, как удалять зуб». Этот вывод лишний раз подтвердил ее теорию, что все мужчины одинаковы и что с течением веков они не изменились, а их способности к общению остались на уровне пещерного человека.
— Ты можешь повторить это по-английски? — попросила она.
Уинн подмигнул ей.
— Да, а могу и по-французски.
— Нет, по-английски сойдет. Или лучше по-американски.
— Ты патриотка, родная, так же, как и я. Между прочим, я восхищаюсь твоей типично американской курткой. Ею можно вполне успешно раззадорить нашего британского противника.
— Спасибо за комплимент. Так что ты хотел сказать?
— Я верю тебе, любимая, по многим причинам. Во-первых, я в жизни не встречал такого честного человека, как ты. Все твои чувства отражаются на лице еще до того, как ты открыто и жестоко выразишь их словами. — Зоя опять нахмурилась, услышав слово «жестоко», но Уинн не дал ей вставить ни слова, запечатав ей губы поцелуем. — Но меня это вполне устраивает, я не желаю иного. Ш-ш, — опять остановил он ее. — Любые «спасибо за комплимент» запрещены. Я открываю перед тобой душу.
— Но ведь это не единственная причина, почему ты веришь мне, — запротестовала Зоя.
— Конечно, нет.
— Я и не сомневалась. Большинство не поверили бы мне, это слишком трудно, — признала она. — Даже мне самой трудно поверить в это, несмотря на то, что все случилось со мной. У меня постоянно такое ощущение, будто мне снится сон.
— Я знаю, — сказал Уинн. — Это видно по твоему лицу — по устремленному куда-то вдаль взгляду, в котором читаются тоска и одиночество, по опущенным плечам, как будто ты признала свое поражение.
— Тогда почему, Уинн?
— Почему я верю, что ты из будущего? — Зоя кивнула. — Потому что, как ты успела, наверное, заметить, Принцесса, я приверженец логики. Несмотря на то что ты очень умна — а я мало встречал умных людей на своем веку — и способна создавать такие интересные механизмы, приспособления, обнаруженные в твоей сумке, не заинтересовали тебя так, как заинтересовали бы мужчину, нет, женщину- исследователя.
Зоя была потрясена: он тщательно все обдумал и проанализировал. Очевидно, он и в самом деле приверженец логики, как утверждает, это не пустое бахвальство, присущее большинству мужчин.
— Я помню, как ты изредка ругала на чем свет стоит свою музыкальную шкатулку, когда не могла завести ее, — вновь заговорил Уинн. — Конечно, вполне возможно, что ты выросла в каком-нибудь клане или в колонии исследователей, однако ты ни разу не упомянула об этом. Кроме того, твое появление на моей палубе озадачило тебя не меньше, чем меня. Нет, — продолжал он, — одних этих фактов было достаточно, чтобы возбудить мое любопытство. А удовлетворил я свое любопытство, только изучив одну из твоих книжек. Тогда-то я и понял, в какой ситуации ты оказалась.
Зоя не представляла, каким образом он это понял.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, Зоя, что, изучая бумагу, на которой напечатан текст, я заметил дату, проставленную на первой странице…
Так вот как он догадался! Она представила, как он переворачивает страницы одной из книжек и вдруг видит дату, отстоящую от его времени почти на два века, дату из его — а теперь и ее — будущего. Вспомнив любовь Джона к деталям, она получила лишнее подтверждение, что очень многие черты передаются по наследству.
— И что же ты подумал? — поинтересовалась она.
— А что я мог подумать? Я был потрясен, никак не мог поверить. Но я сразу учуял запах неизвестного. Исследование часто сродни поиску, а мне очень нравится это занятие. Я страшно обрадовался и немедленно принялся за остальные книги. На всех напечатана одна и та же дата: тысяча девятьсот девяносто пятый год. Остальное, моя дорогая, дело логики.
— Опять логики?
Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Наверняка он дурачится. Окажись она на его месте, она бы решила, что у нее галлюцинации. Его непоколебимая уверенность в своей правоте всегда изумляла ее.
— Да, — подтвердил Уинн. — Понимаешь ли, все факты, собранные воедино, вели к одному невероятному, но удивительно логичному выводу: что ты, Принцесса, каким-то образом пронеслась сквозь время. Представь, как мне повезло, когда из бесконечного количества мест, где ты могла объявиться, ты оказалась именно на моей палубе!
— Судьба? — предположила Зоя, плененная ходом его мыслей.
— Именно.
Зоя кивнула. Как ни странно, но это имело смысл. Логика Уинна была безупречна. Однако она еще не
