голоса, если вы поняли, что я имею в виду. «Ура, — сказал я себе, — я верю в ловкость своего капитана».
Уинн прокашлялся.
— Спасибо, Гриззард, я в тебе не сомневался.
Он не представлял, что думать. Старый пират высоко отозвался о его мужских способностях и показал, что высоко ценит своего капитана. Уинну стало интересно, каково мнение Зои о речи Гриззарда.
Словно прочитав его мысли, Гриззард повернулся к Уинну и подмигнул ему.
— Можете сказать госпоже, чтоб она выходила. Я сейчас ухожу: пойду помогать коку.
Оглушенный столь резким поворотом событий, Уинн кивнул.
— Мистер Гриззард… — обратился он к старому пирату, оглядывавшему результаты своего труда.
— Сэр? — отозвался тот и расправил крохотную складочку.
— Почему ты накрываешь на стол?
— Капитан?.. — рассеянно проговорил Гриззард, перекладывая нож и ложку.
Уинн обратил внимание на то, что впервые за все время пребывания в каюте Гриззард проигнорировал его вопрос, и догадался, что что-то произошло.
— Где Адам? — резко спросил он.
— Адам, сэр?
— Да, Адам. Разве ты его не знаешь? Светловолосый мальчик, который обычно накрывает на стол.
Уинн терпеливо ждал, а Гриззард, обычно такой бесцеремонный и наглый, робко переминался с ноги на ногу.
— А, да! Этот Адам…
Уинн решил подождать еще немного — а вдруг последует более подробный ответ.
— Разве на борту есть еще один Адам? — наконец поинтересовался он.
— Да, сэр, несколько. Есть Адам Грин, марсовой, есть помощник костолома Адам Гамильтон, а еще есть гардемарин…
— Достаточно! — Уинн почти кричал, но пока он сдерживал себя. Несмотря на свою порочность, Гриззард принимал близко к сердцу то, о чем его спрашивали, и нередко проявлял повышенную чувствительность к предмету разговора. — Хватит увиливать, приятель. Скажи, что случилось с мальчиком.
— Ну, дело было так, сэр. Из-за всего этого празднества маленький заморыш попал в беду.
— Может, ты объяснишь, что за беда, — напомнил Уинн, когда Гриззард молчал уже несколько секунд.
— Ладно уж. Короче, кажется, он опрокинул рюмку-другую.
Гриззард разглядывал пол, как будто его страшно интересовал узор. Если судить исходя из того, что в этот вечер ему стало известно об интересах и способностях Гриззарда, подумал Уинн, он бы не усомнился в том, что из старого пирата получился бы отличный ремесленник.
— Рюмку-другую… — протянул Уинн, и Гриззард засмущался.
— Ну, может, три или четыре, или даже…
— Хватит! — вспылил Уинн и потер переносицу, чтобы унять разлившуюся в голове боль. — Ты хочешь сказать, что мальчик пьян?
— Пьян?! — раздался из-за двери возмущенный голос Зои.
— Напился он, — грустно кивнул Гриззард. — Он и так страдает с похмелья весь день. Будьте с ним помягче: он уже наказан сверх меры.
Взмахнув рукой, Уинн отпустил Гриззарда, и тот покинул каюту.
— Можешь выходить, Принцесса. Проверь, закрыла ли ты окно: вчера я зашел туда и чуть не отморозил себе кое-что.
Зоя высунула голову из-за двери, огляделась по сторонам и, удостоверившись, что кроме Уинна никого нет, прошмыгнула в каюту.
— Тебе обязательно нужен водопровод или, по крайней мере, дезодорант для воздуха.
— Дезодорант?
— Это вроде духов, которые ты разбрызгиваешь, чтобы уничтожить неприятный запах. — Зоя улыбнулась и плотно закрыла за собой дверь ретирада.
— Что же ты слышала? — спросил Уинн, надеясь на лучшее, но предполагая худшее. И худшее не заставило себя долго ждать.
— Все.
Уинн застонал, ожидая, что Зоя сейчас набросится на него с упреками. Она обладала темпераментом, похожим на вулкан, который он однажды видел в южных морях: медленно-медленно разгорается, а потом ка-а-к взорвется!
— Не могу поверить, что они позволили малышу напиться, — заметила она, усаживаясь в кресло напротив него.
Уинн взял салфетку и внимательно посмотрел на Зою.
— И все же тебе придется поверить.
— Только не надо никого наказывать, хорошо? — попросила она. В ее глазах отражалась тревога.
— Хорошо, — вздохнул Уинн, — хотя мне бы хотелось кое-кого проучить. Эти люди, в общем, у них было короткое детство, и многие из них прожили нелегкую жизнь. Они не видят ничего плохого в том, что мальчик попробует спиртное. Осмелюсь предположить, что Гриззард прав: Адам получил сполна за то, что напился.
Взгляд Зои смягчился, в нем появились веселые искорки, тревога оставила ее.
— Итак, твои сексуальные способности и страстные стоны твоей дамы сделали из тебя легенду, — поддразнила она его. — Полагаю, мы должны предоставить команде возможность и дальше восхищаться твоими успехами. — Она заперла дверь каюты и удобно устроилась у него на коленях. Его плоть мгновенно отсалютовала ей.
— С удовольствием уступаю твоей просьбе, Принцесса, — заявил Уинн, засовывая руки ей под рубашку.
— Теперь, когда мне удалось завладеть твоим вниманием, — она поерзала у него на коленях, — мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов.
— Я знал, что твоя покладистость выйдет мне боком, — застонал Уинн, откидывая голову на высокую резную спинку кресла. — Так что за вопросы — можно подумать, что я ни о чем не догадываюсь!
— Их всего четыре, — промурлыкала Зоя.
— Я помню ответы только на три.
— Тогда вперед.
— «Уткотрахом» называют человека, ухаживающего за птицей, «Сэр Преподобие» обозначает «помет», «дерьмо». — Зоя кивнула. — «Хрен»…
— С ним я знакома. — На ее лице появилась озорная улыбка.
— Значит, тебе известно, что такое «матерь всех святых». — Уинну уже не на что было надеяться, но Зоя неожиданно для него покачала головой. — Странно. Скажем так: это женский орган, равнозначный мужскому…
— Понятно.
— Отлично. Теперь мы можем вернуться к тому, с чего начали. — Уинн ущипнул губами ее за шею.
— Нет-нет, — прошептала Зоя. — У меня есть еще один вопрос. — Уинн настойчиво продолжал ласкать ее. — Зачем тебе колошматить иезуита? Капеллан Эмонт показался мне очень приятным человеком.
Уинн громко расхохотался, и Зоя подскочила от неожиданности.
— В чем дело? — удивилась она.
— Капеллан Эмонт не иезуит, он принадлежит к другой религии.
— Но…
— «Колошматить иезуита» — значит… э-э… — Уинн замялся. Ну как попристойнее объяснить это? — Ну, это то, что делает с собой мужчина, чтобы облегчить душу, когда он долго не был с женщиной.
— «Ну вот, проскочили», — довольно подумал Уинн.
Зоя выглядела смущенной, но когда ее рука принялась через одежду гладить его твердую плоть, Уинн
