сарказм, что только покойник остался бы к нему равнодушен.
Десяток крепких мужчин, облаченных в военные доспехи, с ревом бросились на него и Кулла. Атлант опрокинул круглый стол, на котором стояло блюдо с недоеденным каплуном.
На пол посыпались крошки желтого сыра, ломти недоеденного хлеба, разбитая плошка с огарком свечи и несколько крашеных бутылей с вином. Малыш поскользнулся на куске упавшего сала и с грохотом опрокинулся навзничь. На него тут же свалилось несколько человек, устроив невообразимую кучу. Часть посетителей, наблюдавшая потасовку, расторопно кинулась врассыпную, вполне обоснованно беспокоясь за свою жизнь.
Где-то тонко и пронзительно завизжали женщины. Их испуганные крики потонули в оглушительном грохоте опрокинутого шкафа с глиняными блюдами, старательно выкрашенными багряной охрой.
Яростно зашипел разъяренный кот, одним гигантским прыжком очутившись на лестнице.
Волна нападающих подмяла Брула. Он сопротивлялся, как дикий разгневанный лев. Вверх летели разбитые стулья, лавки и столы.
Пикт чудом выбрался из-под лавины разгневанных драчунов, награждая всякого, кто попадался ему под горячую руку, увесистыми тумаками.
Чьи-то скользкие пальцы схватили его за ноги, мешая двигаться.
Поднявшийся Малыш с ходу сгреб его в охапку, одним мощным ударом повергая пикта на пол. В следующий момент на Копьебоя с ревом налетела толпа разъяренных верзил, начисто погребая его под грудой давно немытых тел.
В разгоревшейся потасовке Кулл со всего маху врезал кулаком в чью-то оскаленную пасть. Противник глухо охнул, неловко заваливаясь на правый бок. Вместо него перед атлантом возникла пара разъяренных здоровяков, размахивающая широкими ножами. Стремительный выпад последовал тут же, но Кулл оказался проворнее.
Увернувшись от зазубренного лезвия, он сделал неуловимый взмах рукой, и разукрашенный наемник перелетел через голову.
Второй, одурманенный вином, бросился на атланта, словно разбуженный медведь, глухо рыча от ярости. Однако Кулл хладнокровно отступил немного в сторону, давая нападающему возможность пролететь мимо, после чего наградил его увесистым пинком под зад, отправив громилу перекошенной мордой в очаг.
Почерневший от сажи котел опрокинулся в огонь, его содержимое плеснуло на горящие уголья, окутывая помещение густыми парами бараньей похлебки. Ошпаренный и обожженный здоровяк с ревом вскочил на ноги, ударился головой об потолочную балку, и слепо размахивая руками, бросился вон из зала. Не обращая на него никакого внимания, атлант ринулся на помощь Брулу.
Сзади незамедлительно набросилось несколько головорезов, повиснув на плечах Кулла, словно многопудовые гроздья винограда.
Он слегка пригнулся, пружинисто выпрямил ноги, ловко разбросав противников в разные стороны. Несколько тяжелых ударов скамьей добавило смельчакам приличных синяков на опухших физиономиях.
Большинство побитых наемников, ворочались на полу, стеная от боли. Часть из них находилась без сознания, плавая в лужах пролитого вина.
Повсюду валялись остатки пищи, осколки глиняной утвари и куски поломанной мебели.
— Немедленно прекратить потасовку! — прогремел чей-то властный голос. Несколько трезвых воинов, увесистыми ударами палок, расчищали путь для того, кто шел позади них.
К опрокинутому столику, пробираясь сквозь раскиданный мусор и тела очухивающихся вояк, подошел невысокий плотный мужчина в черном одеянии.
Его лицо было скрыто позолоченной маской. Только голубые глаза оставались открытыми. Он спокойно, без тени тревоги или смущения рассматривал Кулла.
Позади него остановился кривоногий карлик в шутовском наряде. Чуть в стороне, униженно кланяясь, замер Старый Баас.
При виде человека в позолоченной маске, побитые вояКи, старательно вытянулись по струнке, изо всех сил стараясь явить миру образец порядка и послушания.
Разодранная одежда и багровые синяки делали их усилия тщетными. Малыш виновато прятал глаза. Остальные выглядели не лучше.
Никому из них доселе не приходилось получать такой яростный отпор.
До сего момента никто, будучи в здравом рассудке, не связывался с ними. Но эта парочка безоружных бродяг устроила настоящую бойню, не оставив от их репутации камня на камне.
Одни из лучших наемников в армиях Веру-лии, Фарсуна и Малых Княжеств молча перетаптывались с ноги на ногу, словно малые дети получившие суровый нагоняй.
— Тебя зовут Кулл, не так ли? — холодно вопросил мужчина, цепко оглядывая атланта с ног до головы. — Мне о тебе и твоем друге рассказал хозяин таверны. — Он сделал вежливый кивок в сторону Копьебоя и мягко добавил. — Ваша история с подземной крепостью весьма позабавила меня…
Кулл замер, терпеливо дожидаясь продолжения речи.
— Разумеется, я не намерен верить всякому вздору, — спокойно продолжил незнакомец, — но мне нужны крепкие люди. Я ценю смелость и преданность. И я был бы не против нанять вас обоих в свой отряд, тем более после такой впечатляющей демонстрации ловкости и силы. — Он выразительно обвел глазами картину разрушения, созданную вокруг, и в его голубых глазах промелькнула нескрываемая ирония. — Если вы не возражаете, конечно.
— Они не возражают, мой господин, — проворковал маленький человечек. — Их решение подкреплено хорошим снаряжением, которое ты им даешь, и, разумеется, золотом.
Брул с нескрываемым удивлением посмотрел вниз и выразительно хмыкнул:
— Эй, приятель, пока что я не видел ни того, ни другого.
— Ого! Скажите на милость, — спокойно произнес карлик, — какая великолепная наблюдательность.
— Это самое лучшее из моих достоинств, — немедленно отрезал Брул.
— Мы ничуть не сомневаемся в этом, — подбоченившись отреагировал коротышка. — Ибо именно за них тебе щедро платят.
Брул притворно взмахнул руками.
— Второй раз за вечер мне говорят об оплате, но до сих пор не видел ничего кроме сотрясения воздуха. Должно быть, я плохо слышу тех, кто пищит из-под стола, словно дохлая крыса.
— Ничего, ничего, — едко раздалось в ответ, — хорошая выучка у барона Осгорна не только прочистит твои уши, но и сделает зрение чуточку острее, чтобы замечать приличного человека.
Пикт поперхнулся, багровея от гнева. Кулл удержал его на месте, опустив тяжелую ладонь на плечо друга.
Незнакомец в черном одеянии сделал знак своему невысокому слуге замолчать.
— Мойли, — негромко сказал он, — попридержи-ка свой длинный язык за щеками, иначе ему несдобровать. Маленький человечек скорчил обиженное лицо и сделал вид, что слова хозяина к нему не относятся.
— Я слышал, вы направляетесь в Талунию? — Барон Осгорн вновь обратился к Куллу, недвусмысленно давая понять, что прекрасно понимает за кем стоит последнее слово.
Кулл хмуро посмотрел на барона Осгорна.
После того как они с Брулом потеряли все оружие в проклятой пещере колдуньи, а золото туранийского шлема оказалось всего лишь искусной подделкой, настроение у него было не самое лучшее.
Но как бы там ни было — это не значит, что он готов пойти в услужение первому встречному, пусть даже это окажется и проезжий барон.
Пускай злодейка судьба устраивает свои непотребные козни кому угодно, если это ее призвание, однако ни могучему атланту, ни коренастому пикту никогда не приходила в голову идея искать приличный заработок там, где нет ничего, кроме неизвестности. Поскольку так можно потерять не только золото, но и жизнь.
Поразмыслив немного, он сухо ответил:
— Куда бы мы ни направлялись — это наше личное дело.
— Ну, — миролюбиво заметил барон Осгорн. — Вы всего лишь ненадолго отвлечетесь от благословенной цели вашего путешествия.
— Во имя Неба, — незамедлительно отреагировал коротышка. — Хотелось бы надеется, что у нас на службе вас непременно научат вежливости,
— Мойли, — в голосе барона Осгорна прозвучал металл.
— Позвольте мне, — Малыш стоявший в двух шагах от них, поднял ворчливого проказника за шиворот и несколько раз сильно встряхнул болтуна за шиворот.
Мойли извернулся ужом, вцепившись острыми зубами в мускулистую руку наемника.
Не ожидавший такого поступка, Малыш громко взревел, отбрасывая коротышку в сторону.
Упав на грязный пол, малорослый человечек живо поднялся на ноги, и сердито уставился на обидчика.
— В следующий раз, верзила, — гневно обронил он. — Я тебе всю руку откушу…
Брул весело засмеялся.
— Я бы на твоем месте, Малыш, — добродушно заметил он. — Опасался бы не только за руку, но и за что- нибудь более существенное.
Стоявшие вокруг наемники нерешительно засмеялись.
— Прибереги свое веселье для себя, приятель, — нашелся с ответом Малыш. — Иначе твоя глотка захлебнется не только от него.
Барон Осгорн, поднял руку, и вновь стало тихо.
— Силак, — спокойно произнес он. — Сделай одолжение, возьми своих неотесанных верзил и отправляйся на конюшню. К утру лошади и снаряжение должны быть в полном порядке.
Силак, прозванный Малышом, недовольно насупил брови, однако не посмел перечить господину. И только красноватые линии татуировки, обезобразившие его широкое мясистое лицо, сделались еще краше.
Не говоря ни слова, крепкие, широкоплечие воины один за другим отправились на конюшню.
— Неплохое местечко для тех, кому надо прийти в чувство, — едко проворчал злопамятный Мойли.
— Итак, — продолжил барон Осгорн, вновь обратившись к атланту. — Ваше решение…
Кулл молчал.
— Нам нужно подумать, — медленно произнес Брул.
— Глядите-ка, — не преминул выпалить Мойли. — Они еще и думать
