умеют.
Не вдаваясь в перепалку с ядовитым коротышкой, атлант осторожно заметил:
— В вашем отряде, барон Осгорн, вполне достаточно сильных людей, чтобы защитить вашу честь от любой напасти. — По лицу атланта пробежала ироническая ухмылка. — Так стоит ли пополнять свою охрану еще двумя, тем более что у них нет ничего, кроме крепких кулаков?
— Сказано справедливо, — барон Осгорн коротко кивнул головой. — Не хотелось бы ругать мою охрану преждевременно, но все же приходится признать, что вы стоите целого десятка моих людей.
Даже позолоченная маска не смогла скрыть уважения, прозвучавшую в этих словах.
— Если вы согласны, оружие и лошадей можете выбрать по вкусу.
— Разумеется, из тех запасов, что у нас имеется, — ворчливо подхватил Мойли.
Барон Осгорн устало вздохнул.
— Подробности можете уточнить у этого кривоногого болтуна.
Произнеся эту фразу, барон Осгорн молча повернулся, направляясь в свою комнату на втором этаже.
Оставшись наедине с маленьким человечком, Брул с любопытством поинтересовался:
— У вас всегда так нанимают людей, или нас почтили особым вниманием?
— Нет, что ты, — коротышка притворно закатил глаза. — Просто моему хозяину пришлось по вкусу твое умение задавать глупые вопросы.
Пикт в сердцах сплюнул на пол.
Притихший народ в таверне начал понемногу приходить в себя. Привычный ко всему люд, видавший и не такое безобразие, без лишних слов переворачивала перевернутые столы и скамейки.
Набежавшие служанки быстро подмели загаженную залу. Опрокинутый котел в мгновения ока водрузили на привычное место. Снова вспыхнул очаг, затрещали паленья и через секунду в помещение вновь заговорили на разные голоса, как будто ничего особенного не произошло. Только часть невменяемых каменотесов приобщилась к парочке пьяных ослов, валяющихся возле шаткой лестницы.
Кулл заметил одного из охранников барона Осгорна, отсчитывающего серебро Старому Баа-су. Тот благодарно кланялся.
По его довольному лицу было видно, что он вполне удовлетворен денежным вознаграждением за причиненное беспокойство и нанесенный ущерб.
Атлант уселся на скамью, предварительно проверив ее на прочность, и выжидательно уставился на Мойли.
Карлик недружелюбно поглядел на него снизу вверх и, кряхтя, взобрался на пустой бочонок из-под пива, услужливо подкатанный одной из служанок.
— Что будет входить в наши обязанности? — полюбопытствовал пикт спустя какое-то время.
— Буду краток, — холодно отрезал Мойли. — За моим господином гонится отряд туранийских убийц, готовых распотрошить любого, кто дерзнет встать на их пути. — Он слегка замялся. — Их интересуют жизнь моего господина и его спутницы, которую барон Осгорн сопровождает в крепость Халуват.
— Должно быть, жизнь твоего почтенного господина стоит немало, раз за вами пустили целую свору псов? — задумчиво произнес Брул.
— А какая вам, собственно, разница, — сердито произнес Мойли. — Ведь вам платят не за догадки, а верную службу.
— Что стоит верность, — философски сказал Брул, — если твоя голова вздернута на копье разбойника ради праздной потехи.
Мойли с интересом глянул на Копьебоя.
— В первый раз вижу пикта, размышляющего, как цивилизованный человек.
Брул добродушно осклабился. По его знаку им подали жареного мяса, политого пряным соусом, и большой кувшин с лучшим вином. Отхлебнув хмельного напитка, пикт неторопливо заметил:
— Тебе еще многому предстоит удивиться, мой маленький друг, ибо в этом мире есть многое из того, что не снилось твоему короткому воображению.
К утру буря незаметно улеглась. Снег искрился на солнце колючими кристалликами льда. Селенье Маассар, в котором находился постоялый двор Старого Бааса, окружали величественные горы. Их остроконечные пики, покрытые шапками ледников, ослепительно сверкали в вышине синих небес.
На широком дворе, огороженном высоким забором, было шумно от гомона, криков и толкотни. К тому моменту, как поднялось солнце, просторный двор успели расчистить от снега.
Большинство постояльцев споро собиралось в дорогу. Крепкие, хорошо вооруженные люди, завершали последние приготовления.
Одни старательно запрягали лошадей в тяжело нагруженные сани, другие суетливо перекладывали мешки с дорогим товаром, третьи накрывали уложенный скарб плетеной рогожкой.
В натруженных сильных руках грубая полотняная ткань, задубевшая на морозе ледяной несгибаемой коркой, с трудом поддавалась усилиям тех, в чьи обязанности входило следить за ценной поклажей.
От неловкого движения на стылую землю упал один из объемистых пакетов. Сквозь лопнувшую материю на вытоптанный снег посыпалась недорогие ювелирные украшения и чеканные браслеты, изготовляемые в пограничных городах-государствах Грондара.
Такие безделушки ценились всеми женщинами мира, охотно покупающими этот неброский товар, для пущего обольщения недальновидных мужчин.
Нерадивый слуга попытался прикрыть образовавшуюся прореху волчьей шкурой, брошенной ему сноровистым приятелем, но град хлестких ударов, заставил его резво отпрыгнуть в сторону. Один из вчерашних купцов страшно сквернословя, излил на него весь немалый хозяйский гнев.
Беспрестанно хлопали входные двери, скрипели ворота подсобных сараюшек, звучали бранные слова.
Хрустел снежок под ногами. Сердито лаяли сторожевые псы, очумевшие от людского столпотворения. Не выспавшиеся конюхи вяло переругивались с хозяевами повозок, недовольными их ночным усердием.
Кулл вышел на крыльцо, слегка нагнувшись вперед, чтобы не задеть головой дверной косяк. На нем была надета долгополая меховая куртка местной выделки.
Теплые сапоги и пушистая шапка из гривы горного льва довершали его неброский, но удобный наряд. И хотя одежда была не новой и местами пообносилась, выбирать не приходилось, тем более что ее добротность и основательность с лихвой окупала все ее недостатки.
Вслед за Куллом показался пикт, одетый так же обстоятельно, как и атлант. Этот нехитрый скарб им удалось выторговать у здешнего кузнеца, промышляющим меновой торговлей. В его просторной кладовой, помимо тяжелых кольчуг и рубящего оружия, имелось всякая всячина, от пестрых женских халатов из Лемурии, до фарсунских побрякушек из вулканического стекла. Прежде чем отдать им одежду, мастер по металлу долго торговался с ними, вертя в мозолистых руках позолоченный туранийский шлем.
Выбрав одежду по вкусу, ни атлант, ни пикт особенно не возражали кузнецу, понимая, что тех крупиц золота, что были в туранийском шлеме, едва хватает на то, чтобы приобрести все самое необходимое.
Бодрящий морозец заставил Брула весело оскалить зубы. Мойли с трудом протиснулся между двумя гигантами и зябко поежился. На ярком утреннем свету он казался невысоким маленьким грибком, ненароком вылезшим из-под снега посреди неласковой зимы.
Широкополая шляпа, напяленная на голову коротышки, только усиливала это впечатление. Из-под ее краев на мир зорко смотрели хитровато прищуренные глаза.
— Что приятель, — жизнерадостно произнес пикт, обращаясь к насупившемуся лилипуту, который был ему едва ли по пояс. — Тебя как, под мышкой понести или лучше покатить снежным шаром.
— А ты за меня не волнуйся, мой высокий друг, — словоохотливо отрезал маленький человечек. — Еще не известно, под каким дерьмом снег проваливается чаще.
Брул только покачал головой, удивляясь находчивости изворотливого коротышки.
На конюшне, куда они вошли, старательно готовились к отъезду.
Наемники с побережья Западного океана ничем не выразили свое недовольство при появлении двух недавних обидчиков.
Мощные широкогрудые мужчины, они по-житейски относились как к своим победам, так и к неудачам, понимая, что главное в жизни воина остаться живым в горячей битве, а получить увесистую оплеуху в пьяной драке — не велика потеря.
Малыш показал им на четверку оседланных лошадей.
— Выбирайте, — с горькой усмешкой сказал он. — Некоторым из моих ребят они уже не понадобятся.
Мойли, шмыгнув покрасневшим носом, неохотно пояснил:
— Два дня назад, в ущелье черных скал, нас атаковали преследователи. Завал, устроенный из камней, помог нам оторваться, но это стоило нам четырех жизней.
Кулл не стал вдаваться в подробности. Из стоявших в загоне лошадей его наметанный глаз сразу же выделил крепкого породистого жеребца каурой масти. Конь, переступая копытами, настороженно косил в его сторону карими глазами, как будто чуя в нем будущего седока.
Похлопав жеребца по холке, атлант взял его под уздцы. Аппетитная краюха хлеба оказалась не лишней, и конь с радостью принял ее, фыркнув от удовольствия.
Брул выбрал выносливую пегую кобылку, такую же поджарую что и он. Ему приглянулась не только ее стать, но и роскошное седло, возле которого болтался гибкий валузийский лук с полным колчаном стрел.
Пока компания разбиралась с лошадьми, к ним, сгибаясь под тяжестью ноши, подошел огромный неповоротливый Дорби. На его хмуром лице красовался здоровенный синяк, озаряя физиономию наемника сочным багряным сиянием, чему немало способствовали и красноватые линии татуировки.
Широкоплечий гигант глянул на них без особой симпатии. Брошенный на землю мешок тяжело звякнул металлом. Из распоротой горловины показались истертые рукояти мечей.
Покопавшись в куче холодного оружия, атлант и пикт выбрали себе клинки по душе.
Покончив со снаряжением, Кулл одним махом вскочил в седло. На боку атланта висел
