– О, сначала Марцина действительно колебалась, но она уже успела полюбить меня и хотела доставить мне радость в особенный для меня день, – ликовал он. – Я понимаю ее, мама, и очень рад тому, что проявления зла и порока, которые таились в ней, нашли выход. Они всегда были в ней, и ты знала это, а потому всегда так старалась оказывать на нее влияние и скрыть от нее ее истинное наследие.
– Она оставит Хетар, Колгрим. Как только ее бабушка и дед будут готовы уйти, она отправится с ними, – жестко сказала Лара.
Колгрим тихо засмеялся:
– Нет, мама, она не покинет Хетар. Она хочет остаться со мной и стать частью того нового мира, что я создам. Она уже почти в моей власти, – язвительно дразнил он Лару. – Более того, и ты сама останешься в Хетаре, ведь ты не бросишь Марцину. Ты любишь ее.
На мгновение Лара закрыла глаза. Когда она снова открыла их, Колгрим был поражен, увидев в них твердую, суровую решимость.
– Марцина покинет Хетар, Колгрим. Так же, как и я. И не пытайся помешать нам сделать это, так как я все равно одержу победу в борьбе за душу моей дочери. Ты же не захочешь идти войной против собственной матери, сын мой. Или будешь горько сожалеть, если сделаешь это.
– Ты не сможешь уничтожить меня, мама.
– Ты прав, Колгрим, не смогу. Но ты даже представить себе не можешь, сколько я могу создать на твоем пути трудностей и преград. Не забывай, что твоего отца и брата-близнеца Колбейна в тюрьме удерживает магическая сила принца-тени. Я вынуждена смириться с фактом, что Хетар обречен быть под властью Тьмы. Но неужели ты ждешь, что я позволю тебе беспрепятственно осуществить это? Оставь Марцину в покое. Предупреждаю тебя в последний раз.
Лара мило улыбнулась, глядя в его удивленные глаза, взяла бокал и залпом осушила его. Колгрим ответил ей улыбкой. Очень натянутой и напряженной.
– Что ж, забирай мою сестру, если сможешь, – сказал он. – У меня есть дела и поважнее этой девчонки. Я должен произвести на свет сына. Ты помнишь, как это было, когда мой отец овладел тобой? Ты кричала от боли?
– Ах ты, негодяй. По крайней мере, я уже не была девственницей, как твоя нежная Ниура. Ты овладеешь ей сегодня? Если так, то тебе нельзя будет больше прикасаться к ней до Церемонии Завершения. Я полагаю, тебе хочется насладиться ею, но у тебя слишком мало времени, не так ли, Колгрим.
Он засмеялся:
– Ты, несомненно, права. Но мой Дом удовольствий полон новых наложниц, и они не дадут мне скучать, пока Ниура будет освобождена от своего супружеского долга.
– Подумать только, как тебе повезло, мой дорогой. Надеюсь, Ниура не слишком ревнива. В противном случае твоя жизнь будет отнюдь не сладкой. Ты должен особенно заботиться о ней, ведь она будет вынашивать твоего единственного сына. Должна признать, твой отец был очень внимателен и обходителен со мной. Однако я не испытывала его терпения.
– Он был чересчур мягок и снисходителен к тебе, мамочка, – снова рассмеялся Колгрим. – Ведь ты разбила его сердце. Я не буду настолько терпимым.
На этот раз рассмеялась Лара.
– Колгрим, тебе предстоит очень многое узнать о женщинах.
– Милорд, – Ниура жестом собственницы положила ладонь на руку Колгрима, – вы совсем не замечаете меня, вы общаетесь лишь со своей матушкой. Что подумают люди?
Лара тихонько усмехнулась и, повернувшись, заговорила с Калигом, который все это время слушал их дискуссию с Колгримом.
– Кажется, мне стало лучше на какое-то время, – сказала Лара.
– Он гораздо опаснее, чем ты думаешь, – негромко сказал Калиг.
– Я знаю, но, пока он не знает, что я понимаю это, наши баталии не будут отличаться чрезмерной жестокостью. Пока он здесь, он будет до конца следовать законам Хетара. Но наступит завтра, и Груджин Агасферус обнаружит, что его внучка с мужем исчезли. У Колгрима всего несколько недель на то, чтобы зачать сына. Если что-то пойдет не так, ему придется ждать до следующего сезона размножения. И в этот промежуток времени ничего не произойдет. Даже Книга Правления может быть недостаточно надежной. Если Ниура не сможет сразу забеременеть, то станет бесполезна для Колгрима. Если ты помнишь, он убил Циарду без всякого сожаления.
– Я рад, что ты не собираешься, по крайней мере, мешать Ниуре забеременеть, – сказал Калиг.
– Мое волшебное сердце стало тверже. – Лара отрицательно покачала головой. – Меня больше не беспокоит судьба Хетара, особенно после того, что я видела сегодня. Такая дикая безнравственность и жестокость, которые стали даже частью свадебных празднований, – это переходит все границы моего терпения. Как я могу даровать свою магию этим смертным, Калиг?! Теперь меня заботит лишь наша собственная участь, судьба Марцины и нашей семьи. Мы должны срочно увезти Марцину из Хетара. Колгрим сказал, что оставит ее мне, но я вижу насквозь его темное сердце. Он намерен сделать все, чтобы она осталась с ним. Он уверен, что если удержит ее, то и я останусь с ней. И таким образом, я полагаю, хотя Колгрим и не говорил об этом, он собирается заполучить мои магические силы.
– Да, он сделает это, – медленно произнес Калиг. – Боюсь, для него не существует никаких границ. И все же незримая частичка смертного в нем ослабляет его, любовь моя, хотя он этого не осознает.
– Тост! Тост за жениха и невесту! – поднялся Груджин Агасферус, держа в руке бокал.
Все гости встали и подняли кубки за Колгрима и Ниуру, теряя счет выпитому за щедрым столом и непринужденными беседами. Среди прочих яств подавались креветки, обжаренные в масле, вино и бесподобная рыба, уложенная на водяной кресс и украшенная резными ломтиками лимона. Эта рыба была выловлена в море Сагитта этим утром и доставлена волшебной почтой на кухни Груджина Агасферуса. На столе была оленина, мясо дикой свиньи и всевозможная дичь: утки, гуси, фазаны, перепела и крошечные птички-овсянки. Изобиловали разные виды зеленого салата и свежеиспеченный хлеб любых форм и размеров, масло и сыры. Затем гостям вынесли огромный пирог, пропитанный вином и украшенный щедрым слоем взбитых сливок со свежими ягодами. Бокалы постоянно наполнялись, тихая музыка, доносившаяся от оркестра, не смолкала. Однако трапеза постепенно подходила к концу. Танцоры начинали крутиться между массивных столов, за которыми сидели гости, а теперь были уже возле самого возвышения, где выступали для всех. На торжестве пел хор, состоящий из евнухов и мальчиков.
Тем временем наступила ночь. Приближалось время церемонии дефлорации. Мать Ниуры и госпожа Камилла поднялись со своих мест и едва заметно кивнули Ниуре. Не сказав ни слова, она послушно встала и последовала за ними из зала.
– Не забудьте, что вы трое моих свидетелей, – сказал Колгрим Ларе, Калигу и Марцине, склонившись над ними.
– А кто остальные свидетели? – с любопытством спросил принц Калиг.
– Верховный Повелитель, доминус Кадарн и принц Ваклар, – ответил Колгрим. – Домина просила ее извинить, и муж уступил ей. Конечно, если традиция эго позволит, ее родители и бабушка с дедушкой тоже будут присутствовать, хотя они должны находиться в зале с остальными гостями. Свидетели должны быть беспристрастны, и шестерых вполне достаточно.
– Мне кажется, это просто варварство, – заметили Марцина. – Бедная девочка, должно быть, в ужасе. Потеря девственности не должна быть болезненной ни физически, ни психически.
– Ты говоришь с точки зрения собственного опыта, я полагаю. – Колгрим был рад возможности подразнить сестру.
Марцина засмеялась.
– Моим первым любовником был друг моего дяди Сирило. Он был необычайно очарователен и нежен. Я наслаждалась его обществом несколько месяцев, но затем не устояла перед собственным любопытством и впервые попробовала это со смертным.
– А ты проказница, Марцина, – сказал Колгрим, но при этом леденящим душу взглядом смотрел ни Лару.
– Я фея, Колгрим, а все феи большие проказницы, – смело ответила Марцина.
– Ты фея только наполовину, сестренка. Твоя вторая половина принадлежит Темным Землям, но и мы
