здесь отличаемся весьма дерзким нравом.
По милому личику Марцины пробежала тень.
– Я никогда не считала это частью своего происхождения, – сказала она.
– А быть может, следовало бы, – тихонько промурлыкал Колгрим.
– Может, следовало бы прекратить мучить свою сестру, – сдержанно сказала Лара и обняла Марцину. – Похоже, твоя угроза ничего не стоит, Колгрим.
Он засмеялся над ней с пренебрежением.
– Когда я рос, со мной рядом не было тебя в качестве положительного примера, мамочка, иначе, возможно, я был бы теперь совсем другим.
– Нет, ты был бы точно таким же, Колгрим, – теперь смеялась Лара. – Ты сын своего отца. А Марцина прежде всего моя дочь. – Она еще крепче прижала к себе девушку.
– О чем вы спорите? – с любопытством воскликнула Марцина. – Да, вы улыбаетесь, смеетесь, но я-то вижу, что вы ссоритесь.
– Наша матушка хочет распоряжаться твоей судьбой, – быстро ответил Колгрим, зная, что Лара чрезмерно опекает дочь, чем порой вызывает у Марцины негодование.
– Это не так, – ответила Лара, опередив Марцину. – Я хочу, чтобы ты сама контролировала свою судьбу, но вот твой братец, судя по всему, уверен, что может говорить и решать за тебя, что и вызвало у меня возражения. Ты вполне способна сама распоряжаться своей жизнью, Марцина, хотя признаю, меня это удивляет, – подытожила Лара, едва сдерживая смех при виде изумленного выражения лица Колгрима, так ловко и быстро ей удалось повернуть все это в свою пользу.
Неистовый гнев Марцины, предназначавшийся матери, внезапно достался Колгриму.
– Как ты посмел говорить за меня?
– Я лишь подумал… – начал Колгрим.
– Так ты еще и думаешь за меня, – холодно отрезала Марцина. – В самом деле! Что происходит с мужчинами, кем бы они ни были, почему они уверены, что во всем превосходят женщин? Я бы ушла отсюда прямо сейчас, но, поскольку я человек слова и пообещала быть твоим свидетелем, Колгрим, я останусь. Я не поставлю тебя в неловкое положение перед этими смертными, хотя ты и заслуживаешь этого.
– Если тебе хватит мудрости, то ты не скажешь больше ни слова, – прошептал Колгриму принц Калиг так, что никто кроме него не слышал этих слов.
Колгрим промолчал. Гости продолжали пить, наблюдать за представлениями и предаваться веселью. По окончании церемонии дефлорации они покинут дом Груджина Агасферуса, и день свадьбы и торжеств будет официально завершен. Но до этого момента они были в ожидании, пили, смотрели по сторонам, говорили между собой. Госпожа Камилла и ее невестка вернулись в зал и направлялись к Колгриму.
– Ваша невеста-девственница ждет вас, милорд, – сказала она. – Свидетели, следуйте за мной в комнату для наблюдения.
Те встали, леди Камилла повернулась и повела их в дальний конец крыла здания, где пригласила в небольшую комнату. Перед задрапированной стеной стояли два ряда стульев. Леди Камилла отдернула драпировки, и за ними обнаружилось прозрачное стекло, сквозь которое открывался обзор на комнату, находящуюся по ту сторону.
– Вы будете видеть и слышать все, что там происходит, – пояснила она, – в то время как они вас не слышат и не видят. Как вы знаете, девственницы в Хетаре большая редкость, однако мы при этом остаемся цивилизованными людьми. У пары будет полное ощущение, что они только вдвоем. После того как невеста лишится девственности, слуга соберет доказательства ее непорочности и принесет сюда. – Она посмотрела на свидетелей. – Госпожа Лара, могу я просить, чтобы вы собственноручно внесли доказательство в столовую? Ваша история тесно связана с Хетаром, и вы, я не хочу обидеть никого из присутствующих, но именно вы самый благонадежный свидетель для нас.
– Я польщена, – сказала Лара, почтительно склонив голову перед леди Камиллой.
У нее больше не было поводов для раздора с Хетаром, к тому же это была элементарная вежливость, которая никогда еще не приносила вреда.
– Благодарю вас, – сказала леди Камилла. – А теперь я должна привести жениха в покои для первой брачной ночи.
И она поспешно вышла из маленькой комнатки. Свидетели стали устраиваться на местах.
– Дав это представление, – сказал доминус Кадарн, – семья Агасферус не должна возражать против проведения традиционной теранской свадебной церемонии.
– В чем же ее принципиальное отличие? – с любопытством поинтересовался Палбен.
– Нареченные жених и невеста женятся в присутствии гостей на восходе солнца обнаженными, – ответил Кадарн своему кузену. – Дав друг другу клятву, они облачаются в свадебные одежды, но нагота демонстрирует, что они лишены каких-либо изъянов. Это очень древняя традиция, и свадьбу Ваклара будет проводить епископ Храма Великого Создателя. И Йамка, по крайней мере, сможет остаться наедине со своим мужем в первую брачную ночь.
– Так и происходит с большинством невест, за исключением тех, что с таким инфантильным рвением хранили свою невинность, – ответил Палбен. – Но уж если они утверждают, что девственны, им приходится доказывать это при свидетелях. То, что они жертвовали собой, отказываясь от удовольствий, в то время как прочие девушки давно наслаждались ими, делает большую честь семьям таких невест. – Он вдруг подался вперед, сидя на своем месте. – Смотрите! Туда вошли помощники!
– Помощники? – удивился принц Ваклар.
– Дефлорация осуществляется по возможности быстро, – начал Палбен. – Возлюбленные вряд ли хотят демонстрировать публике свою страсть, свои чувства. Цель происходящего – лишить Ниуру девственности, чтобы они могли вместе предаваться чувственным удовольствиям. Но Колгрим вряд ли может прямо здесь наброситься на невесту и грубо овладеть ею. В этой церемонии участвуют трое помощников. Двое из них – рабы-мужчины для сексуальных утех. Их задача подготовить невесту, удостовериться, что у нее выступили соки и жених сможет легко войти в нее. Третий помощник – женщина для удовольствий. Ее работа заключается в том, чтобы убедиться, что член Колгрима тверд и готов выполнить свой долг быстро и наверняка. Как только эти приготовления будут закончены, пару проводят в отдельные покои на всю оставшуюся ночь, – объяснил Палбен.
Марцина слегка вздрогнула.
– Не важно, что вы там рассказываете, – заметила она. – В любом случае все это настоящее варварство.
– Я склонен согласиться, – сказал принц Ваклар, и доминус Кадарн закивал, вторя ему.
– И тем не менее таков обычай здесь, в Хетаре, такой же как обнаженные жених и невеста у вас, в Тере, – с некоторым раздражением парировал Палбен.
«Как смеют эти иностранцы критиковать Хетар? Хетар всегда был более цивилизованным миром и остается таковым. А Тера? Что она представляет собой? Только фьорды да фермы. Страна простых ремесленников и мастеров. У них никогда не было того, что имел Хетар! Нет, они наверняка не дикий народ, но и изысканными их не назовешь».
– Бог мой, эти двое рабов весьма искусны, – отметила Марцина. – Пожалуй, я воспользуюсь их услугами, когда все это будет позади. Интересно, кому они принадлежат?
– Они из Дома для удовольствий госпожи Хелены, – сказал ей Палбен. – Они известны своим мастерством. Когда мы покончим с этим, я организую для вас встречу, миледи Марцина.
– Вообще-то я прихожусь вам двоюродной бабушкой, – озорно заметила она, зная, как расстроит его упоминание о магии. – Благодарю вас за помощь. Пожалуй, это будет замечательный день, благодаря вам, племянник.
Палбен залился румянцем, когда она произнесла слово «племянник», обращаясь к нему. Она была юна и прекрасна. И чрезвычайно далека от образа человека, которого он мог бы считать своей двоюродной бабкой. Он уже даже подумывал о том, чтобы соблазнить ее. В конце концов, она уже не ребенок. Но при этом она сестра его бабушки. Все это было слишком запутанно, так что не хотелось даже думать об этом.
