подалась к священнику, который уже уходил:
— Простите, я... можно у вас спросить?
— Да, пожалуйста.
— А... Вы что, меня знаете? — Ох, не то хотела спросить мама, но она сама не знала, чего хотела.
— Да, я вас знаю: мне про вас ваша матушка, покойница, на исповеди рассказывала.
У мамы все лицо сделалось красным.
— И что же она вам говорила? Священник неожиданно улыбнулся, приблизил лицо к маминому, приложил палец к губам и сказал:
— Тсс! Тайна исповеди.
Мама тоже улыбнулась. Краска смущения сошла с ее лица.
— Скажите... я вчера Евангелие читала...
— О, замечательно! — Священник одобрительно покивал головой.
— Почему блаженны нищие духом, за что им блаженство? — Мама говорила полушепотом и хотела, чтобы и священник ей тоже тихо ответил, а он заговорил так, что слышали все кругом:
— За смирение. За то, что не гордятся, не возносятся умом. За то, что всю мудрость свою за ничто почитают перед премудростью Божией.
— Так они, значит, не нищие, а только считают себя нищими?
— А всем смиренным Бог в переизбытке благодать дает. Все святые были нищие духом, а какие чудеса именем Божиим творили! — Священник говорил громко и плавно поводил руками.
Очень смущало маму, что и другие слушают.
— Батюшка, — вдруг заговорила Катя, — а мне сегодня бабушка являлась, она уже через мытарства прошла.
— Да? — Священник наклонился и погладил Катю по голове. — И слава Богу!.. А то ведь нынче-то веры ни у кого нет.
— Как? — удивилась мама. — Ведь здесь все верующие.
— Что вы! — воскликнул священник. — Да какие же мы верующие! Исповедоваться толком не умеем, грехи за грехи не почитаем — что ж о вере говорить! Сами-то, поди, впервые в храме?
Ох, как же не любила мама быть центром внимания! Ох, как неудобно ей было!
— Да, — выдавила она из себя, готовая уже схватить Катю и убежать.
— Это хорошо, — неожиданно ласково сказал священник.
— Да-да, хорошо! — закивали сзади старушки. — Молодая какая. И дите привела!
Мама стояла застывшая, стыдясь взгляд перевести, и оттого смотрела прямо в глаза священнику. А тот продолжал:
— Благовещение Пресвятой Богородицы, знать, и вас коснулось! Дай Бог, дай Бог!.. Не исповедовались еще ни разу?
Мама замотала головой отрицательно.
— Да что вы, батюшка, — вмешалась опять Катя, — мама меня еще вчера за Бога ругала.
«Бежать! Бежать! Позор! Чего приперлась?» — так напомнило маме о себе вчерашнее настроение, откуда-то опять налетевшее.
А батюшка строго так погрозил пальцем Кате:
— А ты — цыц! Причастилась, а мать судить берешься! Ни-ни! Проходите сюда, — обратился он
