– Ну, хоть теперь я могу открыто и твердо сказать, что он подлец и даже хуже.
Барон только что с оказией прибыл из Могилёва. Не отрываясь от бумаг, он произнес задумчиво-иронично:
– Володенька, нынче плотность подлецов на душу населения достаточно высока, но что, есть «и даже хуже»? Это кто ж? И чего вы тут все такие взвинченные? Два чемодана ставочных бумаг один волок, хоть бы помог кто… Так кто же этот несравненный «и даже хуже»?
– Командующий Кавказским фронтом, генерал-адъютант Николай Николаевич-младший, остальные комфронтов и комфлотов – просто подлецы.
И. о. начальника канцелярии Двора медленно поднял глаза на Воейкова:
– Ваше Превосходительство!.. Владимир Николаевич!.. Если бы это были не вы!.. Как вы смеете?! Опорная фигура Императора!..
– Смею, смею, – спокойно сказал Воейков. – Ты когда приехал?
– Да только ввалился! Сижу вот, разгребаю… Да еще, вот, тебя изволь слушать!
– Еще не все слышал. На тебе еще для разгребки, – и Воейков бросил на стол перед бароном ворох бумаг.
– Что это?
– Телеграммы всех командующих Государю на Его запрос. Одна из них – того, кто «хуже». Там есть телеграммка и приятеля твоего, Непенина. А Государь мне велел их в канцелярию принести, что я и сделал. Что Он отрекся, знаешь?
Судя по тому, что сотворилось с лицом барона Штакельберга – не знал. Воейков даже испугался, на него глядя.
– Я уж «перегорел», – тускло сказал он. – Один «коленопреклоненно» просит, а Сахаров* – аж, «ры-да-я»!.. Отречься от Престола ради России! Ну не идиоты?..
– Получается – идиоты, – страшным шепотом произнес барон Штакельберг, когда прочел телеграммы. – А если их арестовать?
– Некому их арестовывать. Заговор. Георгиевцы едут назад, в Могилёв. Все поздно. Сегодня-завтра и мы туда поедем. Они ж до своих телеграмм с думцами на полной связи были. И Брусилов, не знаю, рыдал он при этом или нет, сказал по телефону Родзянке, что, если выбирать между Царем и Россией, то он выбирает Россию. Тьфу…
– Ладно, – все тем же шепотом проговорил барон Штакельберг. – Всякие брусиловы, пуришкевичи и прочие эверты-сахаровы – шут с ними. Их непонимание что такое Самодержец для России, если не простить, так хоть понять можно. Ну, не понимают, что нельзя вот эдак Царя менять по своей дурной воле. Не понимает Брусилов, что выбор между Царем и Россией есть – бред, не понимает, что Царь, помазанник Божий, и Россия – это одно целое, оно не разъединимо. Оно разъединяется только естественной смертью Царя и тут же естественно соединяется восшествием на трон законного Наследника. Просто оценка деятельности Царя вместо безусловного и безоговорочного Ему подчинения – это объявление войны Богу, то бишь, себе приговор. Приговор вынесли…
Ладно… с Брусиловым все ясно, Пуришкевич и Шульгин такие же монархисты, как я – кондитер. Но этот-то… Ведь внук Николая I , «осеняя себя крестным знамением, просит»!.. Да, в общем – требует. Хоть бы крестное знамение не поминал. Это уж не приговор – приговорище… Значит, от династического сознания полный нуль остался?! Вековое, семейное, душевное свое монархическое начало-чутье – псу под хвост!.. Глава твоей семьи – Царь – батюшка для народа – туда же!.. Свои амбиции выше высшего в мире семейного идеала?! Ну, а чего ж тогда от моего дружка требовать?! – барон Штакельберг щелкнул пальцами по телеграмме Непенина.– Сначала пишет: «Еле управляюсь с вверенными мне братишками»… Ну, не управляешься – просись в отставку. А вместо этого… оканчивает, ну прямо, как Шекспир: «Если решение Вами не будет принято в течение ближайших часов»… а?! это Царю-то! – «то это повлечет за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для России. Командбалтфлот. Вице-адмирал Непенин». А?! Твою так!..
– Да читал я все это, – устало сказал Воейков.
– А уж действия-то не за горами, как говорил один шекспировский персонаж: «Несчастья начались – готовьтесь к новым». Впору зарыдать, как Сахаров, да отучен, а вот пристрелить кого-нибудь сейчас очень захотелось. А давай – Алексеева, а? Благо, он под руками.
– Успокойся. Лучше просто останемся при Государе до конца.
– Да это и так ясно… Володь, дай одному побыть… эту гадость я подошью. Давай на часок расстанемся…
