Покраснев еще сильнее, Этта опустила глаза.
– Нет. Я сама. Я из Денвера. Мой отец пользуется там немалым влиянием. Как-то я пошла на одно церковное собрание и встретила там Харви.
– На церковном собрании? Быть того не может! Такие типы ходят на церковные собрания?
Этта вздернула голову и воинственно выставила вперед подбородок.
– Прошу вас не говорить о нем как о каком-то бродяге. Это по-настоящему тонкий и благородный человек.
– Почти что столп общества, – сухо заметила Равена.
Этта яростно сверкнула черными глазами.
– Ну да, разумеется, миссис О’Нил, вы дама важная, смотрите на всех нас здесь свысока и нос воротите, словно от нас дурно пахнет. Конечно, с вашим воспитанием и светским лоском не понять, как можно влюбиться в человека, которого преследует закон.
Равена готова была уже ответить какой-то колкостью, но внезапно застыла с широко открытым ртом.
Уж ей ли не знать, каково это – любить мужчину, находящегося не в ладах с законом. Ведь в глазах Британской короны Брайен – предатель и убийца! И в глазах гавайских властей – тоже убийца. Все зависит от того, с какой стороны посмотреть.
– Прошу извинить меня, мисс Плейс. Не следовало мне выставлять себя такой задавакой. Тем более что хотите верьте, хотите нет, но ведь я и сама когда-то любила преступника. Да и сейчас люблю без памяти, хотя он давно и безвозвратно пропал. Умер, наверное.
У Этты глаза на лоб полезли.
– Да быть того не может, миссис О’Нил!
– Чистая правда, Богом клянусь. И перестаньте называть меня миссис О’Нил. Меня зовут Равена.
Девушка улыбнулась и взяла ее за руку.
– Придется поверить. Равена – какое славное имя.
– Оно идет еще от одной преступницы в моей семье, – ухмыльнулась Равена. – Когда-то она вытащила из воды тонущего испанского матроса.
– Ну уж теперь-то вы точно морочите мне голову, – расхохоталась Этта. – Вы мне нравитесь, Равена, и я счастлива, что мы оказались вместе. Одиноко становится в Брауновой Дыре, когда здесь нет Харви. А другие женщины… – Она запнулась. – Кроме Сибил, у меня с ними мало общего. Да нет, ничего дурного сказать не хочу, разве что внешность больно вызывающая… Ну вот, теперь я говорю как задавака.
– Все в порядке, – засмеялась Равена. – Всем нам не мешает время от времени получить урок скромности. Я, например, свой только что получила. Не важно. Слушайте, как вы думаете, какие у мистера Кэссиди планы насчет меня? Наверняка ведь задумал изнасиловать.
Этта была явно шокирована.
– Да Бог с вами, что за мысли? Буч Кэссиди не позволяет себе такого с женщинами. Выбросьте это из головы.
– Тогда что? – Равена недоуменно пожала плечами. – На выкуп, может, рассчитывает?
– Честно говоря, понятия не имею, – развела руками Этта. – Может, такая мысль и приходила ему в голову, но не думаю, что это главное. По-моему, просто каприз. Он любит потакать своим прихотям. – В ее улыбке мелькнула какая-то хитринка. – Но одно знаю точно. Вы его просто околдовали. Он похож на желторотого птенца, влюбленного в своего учителя. Таких мне видеть приходилось – трогательные и хрупкие создания.
Равена изумленно взглянула на Этту:
– Знаете, я как-то с трудом представляю себе мистера Кэссиди трогательным и хрупким созданием.
– Точно так же чувствовала и я, когда впервые встретилась с Харви и Джорджем.
– Джорджем?
– Ну да, с Бучем. Его настоящее имя Джордж Паркер. В детские годы его кумиром был Майк Кэссиди, он с приятелями называл его Бучем. И когда Майк умер, Джордж взял его имя как дань памяти герою. Настанет срок, и это имя перейдет к кому-нибудь из молодых членов банды. Так что Буч Кэссиди в своем роде бессмертен.
– Да, странная личность, это уж точно, – протянула Равена.
– Не то чтобы странная. Буч и Харви не случайно стали теми, кем стали. Они родились в приличных семьях, у них были трудолюбивые родители, мелкие фермеры. В какой-то момент крупные плантаторы согнали их со своих мест и завладели землей. Ну а железные дороги – это особая статья. К ним – свой счет.
Жизнь в Брауновой Дыре текла неторопливо и монотонно. Центром ее была небольшая гостиница, где разбойники могли провести день-другой, прилично поесть и промочить горло. Были в Дыре и салун, а также небольшое казино. И разумеется, девочки, готовые скрасить ночь одинокому путнику.
Как-то раз Равена обмолвилась, в шутку, разумеется, что пора, наверное, и ей, как другим девушкам, начать зарабатывать себе на жизнь.
– Постыдитесь, миссис О’Нил, как можно говорить такое? – возмутился Кэссиди.
– Мистер Кэссиди, зачем вы меня привезли сюда?
– Сам хотел бы знать, – густо покраснел он. – Такой красотки, как вы, в жизни не видел.
