– Все этот негодяй Парнелл воду мутит, – яростно сплюнул Роджер. – Только и знает, что о самоуправлении и аграрной реформе болтать! А темные крестьяне слышат эти разговоры и еще сильнее заводятся. О Господи! Можете себе представить, что было бы, если бы эти глупцы и насильники сами, без английского попечения, правили страной? Да они бы друг друга в конце концов перерезали и сожрали, как африканские каннибалы.
– Точно так же говорили римляне об англичанах в пятьдесят пятом году до новой эры, – умиротворяюще улыбнулся Батлер.
– Оставьте свои шуточки, Дэн. Дело серьезное. И как только можно было допускать этого бунтовщика Парнелла до парламентской скамьи?! Это огромная ошибка со стороны англичан. На самом деле ему место в Тауэре.
– Насколько я понимаю, фении и в Новой Англии поднимают голову?
– Ничтожества! Подонки! – Роджер изо всех сил грохнул кулаком по ручке кресла. – Не иначе что-то задумали, может, очередное нападение на Канаду. Попомните мое слово: этой стране худо придется, если мы не разгоним по домам ирландцев и ниггеров.
– Роджер, не подумайте, что я ухожу от этого разговора, но мне нужно кое-что сказать вам. Недавно я ездил в Ирландию, у меня были дела в Тайроне. Там я зашел навестить ваших родителей.
– Очень любезно с вашей стороны, Дэн. Ну и как они там? В последнем письме отец писал, что мама по-прежнему страдает от хронической ипохондрии, но доктора говорят, что ничего особо серьезного нет.
– Это верно, у вашей матушки жалобы, характерные для ее возраста, но, в общем, чувствует она себя неплохо. Иное дело – граф. Боюсь, у него туберкулез. Ему так трудно дышать, что он даже спит сидя.
Известие поразило Роджера.
– Какой ужас! – с отчаянием сказал он. – А ведь старик даже и намеком не дал понять, что ему худо.
– Да неужели вы не знаете своего отца, Роджер? Разве ж он когда пожалуется на нездоровье? Вот, ваша матушка просила меня передать вам это. – Он вытащил из кармана небольшой конверт зеленоватого цвета и протянул его Роджеру. Тот надорвал верхний край, вынул лист бумаги того же цвета и с вензелем и, хмурясь, погрузился в чтение.
«Дорогой Роджер,
с того времени как ты был у нас в последний раз, в 74-м году, твой отец сильно сдал. Врачи боятся, что он не дотянет и до Рождества. Теперь, когда вы с Равеной снова вместе, я умоляю тебя оказать нам – отцу и мне – последнюю услугу.
Наши дорогие Эдвард и Ванесса – да упокоит Господь ее душу – имели счастье увидеть свою внучку. Уж сколько лет и мы с отцом жаждем того же счастья. Только бы увидеть ее. Роджер…»
Роджер оторвался от чтения и посмотрел на Батлера:
– Мать хочет, чтобы мы привезли Сабрину в Ирландию.
– Я знаю, – медленно кивнул Батлер. – Ну и что вы намерены делать?
Роджер поднялся.
– Дэн, надеюсь, вы не сочтете меня невежей, если я оставлю вас? Мне надо немедленно переговорить с Равеной.
– Да о чем вы? Я еще загляну к вам до отъезда в Саванну.
Равена сидела перед зеркалом, расчесывая волосы, когда раздался осторожный стук в дверь:
– Это я, Роджер. Надо поговорить.
У Равены в горле запершило при мысли о том, что Роджер в конце концов решил нарушить данное обещание и востребовать свои супружеские права. Она встала и накинула поверх ночной рубашки пеньюар.
– Входи.
Одного взгляда на его мрачное лицо было достаточно, чтобы убедиться, что в своих предположениях Равена ошиблась.
– Вот что мне передал Дэн. По-моему, тут и без слов все ясно. – Он протянул ей письмо матери. Равена вновь уселась за туалетный столик и быстро пробежала его глазами.
– Действительно, все ясно. Тут и обсуждать нечего. – Она посмотрела на Роджера. – Разумеется, вам с Сабриной надо как можно скорее ехать в Ирландию. Я бы и сама отправилась с вами, но кому-то же надо присматривать за хозяйством.
– А, ну да, конечно, я и не подумал. Стоит оставить этих бездельников, якобы работающих на нас, одних, так они до нитки нас оберут.
Равена обхватила голову руками.
– Бедный Эдвард. Бедная Тереза. Да, время летит быстро и пощады не знает. А ведь кажется, только вчера я была на первом своем балу.
– У вице-короля, – слабо улыбнулся Роджер. – Там мы и встретились впервые.
– И тогда мне казалось, что наши отцы – самые замечательные мужчины среди всех гостей. Такие стройные, такие сильные, такие молодые. Несокрушимые. Смерть никогда не возьмет их.
– Да. – Роджер повернулся и, понурив плечи, пошел к двери. Уже прикоснувшись к дверной ручке, он остановился и, откашлявшись, сказал: – А ведь я так по-настоящему и не поблагодарил тебя, Равена, за возвращение и за то, что заставила всех поверить, что Сабрина – это моя плоть и кровь. Мое дитя.
