– Вот настоящее дело. Жаль, что мне не хватает времени им заняться.
– Ну, ваше время вообще на вес золота, – убежденно сказал Роджер. – Мистер Дэвис души в вас не чает.
– Не нравится мне, как президент выглядит в последнее время, – хмуро сказала Джесси. – Прямо высох весь.
– Это верно. Конфедерация – вся его жизнь. Ей хорошо – ему хорошо, ей плохо – ему плохо. Ладно, будем надеяться, что после выборов им обоим – и Конфедерации, и президенту – будет лучше.
– Дай Бог. Роджер, понимаю, что вопрос очень деликатный, ни с кем другим, кроме вас, я бы о том не заговорила. Мы оба близки мистеру Дэвису, нашему дорогому Джеффу. Знаете, по-моему, он в последнее время и говорит с трудом; мысли путаются, часто даже не поймешь, о чем идет речь.
– Да, этого трудно не заметить, – вздохнул Роджер. – Бедняга живет в постоянном напряжении, совсем спать не может. Такая уж судьба.
– Знаете, что он мне сказал в среду? Что у него есть верные сведения, будто Мэн подумывает об отделении от Союза и присоединении к Канаде.
– Это не так дико, как звучит. Наши агенты доносят, что в Мэне, Нью-Йорке, Пенсильвании растет недовольство Линкольном. Именно поэтому так важна ваша встреча с генералом Макклелланом.
– Ясно, – мрачно проговорила Джесси. Исподтишка наблюдая за собеседником, она все ждала, когда же наконец таблетка возымеет действие. Сердце у нее бешено колотилось.
Хоть вечер выдался прохладный, Роджер весь покрылся потом.
– Да это не херес, а пунш какой-то, – улыбнулся он.
– Позвольте, я налью вам еще. – Джесси потянулась к его бокалу.
– Пожалуй, не стоит. Не удивлюсь, если начинается очередной приступ желтой лихорадки.
– О Боже! – Джесси прикинулась по-настоящему обеспокоенной. – Сейчас принесу воды со льдом.
– Спасибо, не стоит. Лучше пойду домой и приму хинин, как доктор велел. Пара порошков да хороший сон – и все как рукой снимет.
Роджер с трудом поднялся на ноги. Его буквально качало.
– Никогда еще так не было. Слишком уж внезапно. – Лицо его посерело, взгляд безумно блуждал. Голос звучал едва слышно. – Джесси, я умираю… – Колени у него подогнулись, и он кулем свалился на диван.
Некоторое время Джесси с легкой удовлетворенной улыбкой смотрела на него, а потом дернула за шнур звонка, вызывая Сэмюэла.
При виде лежащего без сознания Роджера глаза у дворецкого расширились от ужаса.
– Что это с ним?
– Желтая лихорадка, Сэм. Время от времени у него случаются такие приступы. Помоги-ка мне отнести его в спальню. Обычно это длится недолго, скоро все пройдет.
– А может, все-таки лучше послать за доктором, мэм?
– В этом нет никакой нужды. Ладно, понесли.
– Нет-нет, миссис Фарнсворт, вам нельзя. Полковник – крупный мужчина. Сейчас позову кого-нибудь из слуг.
Вскоре Роджер уже лежал пластом на кровати хозяйки. Выглядел он как труп.
Сэмюэл все никак не мог успокоиться:
– Не нравится мне цвет его лица, мэм. Может, послать Барни к Уайлдингам – пусть привезет миссис О’Нил?
– Не надо ее, да и других, волновать понапрасну. Лучше подождем немного и, если ему не станет лучше, тогда и пошлем за доктором и миссис О’Нил. А теперь ступай вниз и скажи, чтобы заварили свежего кофе. После таких приступов полковник О’Нил всегда любит выпить чашечку.
– Слушаю, мэм.
Дождавшись, пока Сэмюэл выйдет, Джесси заперла дверь и поспешно направилась к шкафу. Открыв заднюю дверцу, она вошла в потайную комнату.
– Все в порядке. Пошли.
Накануне отъезда из Вашингтона к Брайену пришел месье Кале, гример одного из столичных театров с постоянной труппой.
– Было время, – представила его Джесси, – месье Кале делал из придворных дам Франции настоящих красавиц.
– В таком случае, месье, вам не составит труда справиться со мной, – сухо заметил Брайен.
Следуя указаниям миссис Фарнсворт, француз подкоротил и перекрасил волосы Брайена в соответствии с прической и цветом волос Роджера.
– Еще чуть покороче на затылке, – попросила миссис Фарнсворт. – Вот так, теперь в самый раз. Дальше – завитки возле ушей…
И так на каждом шагу. Брайен и бедняга Кале чуть с ума не сошли, пока наконец все было закончено.
– Прошу прощения, но все должно быть чтобы комар носа не подточил, – виновато сказала
