Долговязый слабо застонал на полу и шевельнулся. Фрэнк перевернул его, взял за грудки и резко усадил спиной к стене возле выхода.
— Сколько людей в бригаде? — Он хорошенько встряхнул мнемотехника. — Сколько вас?
— Трое… — Долговязый так и замер с открытым ртом, испуганно таращась Фрэнку за спину.
Конечно, окровавленный Боу вместо пациента на ложе сейчас бы впечатлил даже невозмутимого блондина с холодными глазами. Фрэнку снова пришлось встряхнуть мнемотехника.
— Ты отведешь меня к девушке, потом к Барни. Слышишь?
— А? К кому?
— К ветерану, который лежит в реанимации. Понял? — прошипел Фрэнк мнемотехнику в лицо.
— Да — да! — закивал тот.
— Вздумаешь обмануть, — Фрэнк достал из кармана шприц, — вколю тебе это.
Глаза мнемотехника распахнулись еще шире, он замычал. Фрэнк выпрямился, потянув его за ворот.
— Пошли. И без фокусов. — Ему ужасно хотелось выяснить, что находится в шприце и почему обещание вколоть содержимое вызывает у сотрудников научного сектора животный страх. Но из — за неясных опасений он не стал этого делать.
— А — а… — начал долговязый. Он по — прежнему смотрел на Боу разинув рот.
— За него не волнуйся. — Фрэнк открыл дверь и вытолкнул мнемотехника в коридор. — Я его перевязал.
Пришлось помахать шприцем у долговязого перед носом, чтобы сообразил, чего от него хотят. Долговязый сообразил и направился по коридору направо, где виднелась единственная дверь.
— Там находится девушка? — спросил Фрэнк и быстро оглянулся.
За спиной рядом с входом в операционную была другая дверь. Еще дальше, примерно в десяти шагах, — стеклянные створки. Слева на стене электронный замок с красным огоньком, а над створками, под потолком, полусфера камеры слежения.
Фрэнк расправил плечи, стараясь держаться как можно естественнее, шагая за долговязым. Им оставалось пройти два метра, когда дверь в конце коридора распахнулась и в проеме показался еще один мнемотехник.
Глава 21
Уставший, но собранный Бад Джессап торопился к вертолету на площадке перед стадионом, разрываясь между долгом и честью, понимая, что обязан сейчас быть в городе, рядом с подчиненными, где Салем пытается взять ситуацию под контроль. Зажатая в кулаке рация не смолкала ни на секунду, доклады сыпались один за другим. Возле офисов «Мемории» уже выстроились длинные очереди, но люди продолжали прибывать. Обещанная корпорацией «распродажа» началась.
Первый час Баду дался очень тяжело. Служба безопасности «Мемории» засекла бригаду его оперативников, наблюдавших за штаб — квартирой, а слежку за Бинелли пришлось и вовсе прекратить. Служба радиоперехвата также не дала полезной информации. На капитана с разных сторон насели федералы и министр внутренних дел. Бад игнорировал их, не отвечал на звонки, чувствуя, что в любой момент может лишиться должности. Возможно, счет пошел уже на минуты.
Завидев спешащего к вертолету капитана, пилот в освещенной кабине протянул руку к тумблерам над головой. С протяжным низким звуком включилось зажигание, медленно поползли по кругу лопасти несущего винта. В задней части кабины сидел журналист — испуганно сгорбился в кресле, боясь выдать себя неосторожным движением стороннему наблюдателю.
Бад разделял его опасения и не хотел отпускать ни на шаг. В ближайшие сутки Гиллана лучше держать рядом, вряд ли «Мемория» зайдет так далеко и попробует убрать его вместе с начальником полиции, но все равно — чем черт не шутит! Помимо разоблаченного Гизбо, в департаменте могут быть другие осведомители, работающие на корпорацию, — это вполне объясняет, почему в «Мемории» так быстро засекли наблюдение за штаб — квартирой, а службы перешли на обмен шифрованными сообщениями. Поэтому Бад не желал рисковать и терять хоть и слабый, но единственный козырь в игре. Он был уверен, что попытки отобрать у него журналиста не прекратятся.
— Капитан! Сэр! — донеслось слева.
Еще пара секунд, и Бад мог не услышать часового — наблюдателя, стоявшего на балконе КПП.
— Сюда, сэр! — Голос полицейского утонул в рокоте набиравшего обороты вертолетного двигателя.
Часовой махал рукой и что — то кричал, но слов разобрать уже не удалось. Бад остановился, бросил взгляд на вертолет, скрестил руки перед собой, показывая пилоту, что надо заглушить движок, и быстрым шагом вернулся к КПП. Вдруг пришло сообщение из резервации? Лидеры могли сделать заявление о незаконном вторжении по радио или отправить на КПП посланника — а может, кто — нибудь из переселенцев пожелал покинуть Бронкс, чтобы присоединиться к проекту «Мемории», и просит выйти за периметр. Тогда можно узнать от него, что творится в резервации.
— Что случилось? — Бад приблизился к турникетам, когда шум вертолетного винта почти стих.
— Сэр, скорее! Он ранен!
— Кто?! — Капитан распахнул дверь в комнату дежурного офицера и увидел лежащего на лавке у стены Николаса Флойда.
Над тайным осведомителем, работавшим на Бада несколько лет, склонился полицейский, рядом на полу стояла раскрытая медицинская сумка. На шее и груди Флойда были окровавленные бинты. Дежурный офицер сделал раненому укол в плечо и обратил к капитану свое широкое обветренное лицо:
— Плохо дело. Ранение в шею и область сердца. Две пули, сэр. Он едва мог говорить.
— Что он сказал?
Флойд лежал с закрытыми глазами.
— Принес это. — Дежурный протянул Баду полупрозрачный пластиковый контейнер толщиной в одну десятую дюйма. — Просил вам передать.
— Что он сказал? Что здесь? — Бад раскрыл контейнер. Там лежала электронная карта памяти. — Вызовите медиков! — Он оглянулся на дверь. — В вертолет его, быстро! — Поднес рацию к лицу и срочно запросил департамент. Приказал, чтобы готовили операционную в клинике для полицейских и бригаду хирургов.
Флойд открыл глаза, слабо улыбнулся Джессапу и вдруг часто задышал, хватая воздух ртом.
— Возможна остановка сердца! — крикнул дежурный. — Дефибриллятор!
К лавке подбежал другой сотрудник, опустился на колени с пластиковым ящиком в руках, откинул крышку, достал электроды.
Дежурный офицер выхватил нож, разрезал бинты… Но Флойд уже перестал дышать, его глаза остекленели.
— Заряд? — сказал полицейский, приложив электроды к груди осведомителя.
— Полный, — отозвался офицер.
— Разряд.
Дефибриллятор щелкнул, тело Флойда дернулось, получив удар током.
— Массаж сердца, искусственное дыхание.
Опытные сотрудники действовали слаженно, пытаясь достать человека с того света. Но его глаза по — прежнему оставались незрячими.
— Еще раз, — велел полицейский, приложив электроды к груди Флойда после серии искусственных вдохов.
— Разряд!
Писк, щелчок. Тело на лавке снова дернулось.
— Массаж!
Бад шагнул к стене, тяжело привалился к ней плечом, глядя на Флойда. Вернуть парня к жизни не
