Элга немигающим взглядом смотрела на меня. Конни тем временем взяла ведро и тряпку и принялась замывать следы охоты на крыс.
— А скажите, — вдруг спросила меня медсестра как бы между делом, — это правда, что от вас ушла жена?
Я остолбенел:
— Конни, что вы несете? И потом, вам не кажется, сейчас не самый подходящий момент говорить на такие темы?
— Но вы же сами сказали час назад, что она ушла из дома и забрала вашего сына с собой. Так что, вы разводитесь?
— Вовсе нет!
— Хорошо, — внезапно сказала Элга. — Я остаюсь.
Я обернулся к ней. На ее лице сияла улыбка.
— Я заменю вас на ночном дежурстве, и я ничего не сообщу в коллегию. Будем считать, что я делаю вам одолжение,
—
Элга пожала плечами и вернулась в смотровую.
Я ничего не понимал.
— С чего вам вздумалось ляпнуть, что я развожусь? — спросил я у Конни.
— Браатц в вас влюблена, — невозмутимо ответила моя помощница.
— Что?!
— Это так же очевидно, как небоскреб посреди пустыни. Дать ей знать, что вы разводитесь, — это был лучший способ поднять ей настроение.
— Но все-таки…
— А заодно и сохранить свою работу, — добавила Конни. — Я ужасно боюсь крыс, но безработица меня пугает еще больше.
Конни закончила мыть пол, сложила убитых крыс в желтый пластиковый мешок, предназначенный для токсичных отходов, и вернулась в мой кабинет.
— Что будем делать с коробкой? — спросила она.
— Пока не знаю.
— Но вы видели эту крысобойню? Там внутри полно мертвых крыс! Их как будто резали секатором! Кто мог такое сделать?
— Кто-то из пациентов, недовольный, что я прописал ему не те лекарства?
Конни задумчиво покусала нижнюю губу.
— Я бы скорее предположила, что это кто-то из бывших однокурсников. Юмор у студентов-медиков сами знаете какой — всегда тонкий и бодрящий. Или некая особа, которой вы чем-то сильно досадили.
— Второй вариант ближе к истине.
— Серьезно?
Я ограничился тем, что просто кивнул в ответ.
— Черт. — Конни покачала головой. — Тогда у вас нет другого выхода, кроме как сообщить в полицию.
Вообще-то именно за этим я выехал из дома. Разве что Кош и его сообщник решили для верности лишний раз продемонстрировать мне, что их клуб опасных психопатов не любит шутить. Если они способны были порезать крыс на куски и отправить их мне в посылке, можно только догадываться, что они могут сделать с Клэр и Билли.
— Мне надо пару минут подумать, — сказал я Конни.
После чего ушел в комнату отдыха, закрыл за собой дверь и налил себе стакан воды со льдом. Ощущение прокатившейся по горлу холодной жидкости меня немного успокоило. Я сел на старый угловой диван и принялся размышлять.
Когда ко мне обращается человек со сложными симптомами, мне обычно нужно некоторое время посидеть в одиночестве, чтобы решить, каким будет наиболее подходящий для него комплекс лекарств. Проанализировать все клинические признаки по отдельности, чтобы более-менее прояснилась общая картина.
В данном случае «симптомы» были такие: Кош, мобильник, загадочные фото, мальчик, исчезнувший в торговом центре в Майами, мой отец, неожиданно оказавшийся косвенно замешанным в эту историю, Клэр и Билли, тоже куда-то пропавшие, теперь вот — мертвые тела крыс. Между всеми этими элементами существовала какая-то логическая связь. Некий невидимый механизм — совсем как в болезни. Я мог наблюдать признаки этой болезни, видеть, как она прогрессирует, но все еще не мог поставить точный диагноз.
Как же продвинуться в этом направлении?
Мой взгляд задержался на дверце холодильника, усеянной разноцветными магнитиками в виде мультяшных персонажей. Один из них, Мистер Патат, держал в руках плакатик с надписью: «У докторов есть инсайдерская информация», иначе говоря: «Доктора получают информацию изнутри».
Вот именно, Пол. Попробуй взглянуть на ситуацию изнутри. Поставь себя на место злоумышленника.
Я попробовал, но ничего из этого не вышло.
Если Кош хотел получить обратно свой телефон и если он знал, кто я и где живу, почему просто не явился ко мне за телефоном? Судя по всему, Кош был из тех людей, кто не привык долго церемониться. Почему он тратил время, чтобы еще больше меня запугать, вместо того чтобы послать ко мне одного из своих наемников, чтобы тот стукнул меня по голове чем-нибудь тяжелым и забрал телефон?
Я попытался сосредоточиться. Должно быть какое-то объяснение.
Похоже, что телефон сам по себе Коша не интересует, решил я наконец. Его интересуют фотографии. Должно быть, они имеют для него большое значение, и уже сам факт, что я их увидел, заставляет его считать меня серьезной угрозой. Отсюда следовало три вывода.
Первый: кажется, я приобрел некую власть над ним. Я не мог бы точно сказать, в чем она заключается, но чем больше размышлял над загадкой этих фотографий, тем сильнее эта власть становилась.
Второй: Кош это знал, поэтому нанес упреждающий удар, похитив Билли и Клэр.
Третий: я оказался в ловушке. Эти типы наблюдают за мной, и у меня нет способа поставить в известность полицию так, чтобы не повредить моей семье. Шах и мат. Сиди, не отсвечивай.
Я со всей силы ударил кулаком по столу.
— Все в порядке? — тут же спросила Конни из-за перегородки.
— Все отлично. Просто я ударился о шкаф, — ответил я, потирая ушибленную руку.
Ну же, Пол, шевели мозгами! Если Кош действительно удерживает у себя Билли и Клэр, он ведь должен тебе угрожать, не так ли? «Доктор Беккер, вы слышите этот ужасный крик? Это кричит ваша жена. Знаете, что я с ней сделаю, если вы не выполните мои требования?» Но ничего подобного не происходит. Значит, твою семью никто не похищал.
Я перестал тереть руку.
Но тогда вообще ничего не понятно… Ведь это был бы самый действенный способ оказать на меня давление. Почему же Кош его не использует?
Я выпрямился. Ответ был очевиден. Вывод номер четыре заключался в следующем: потому что этот способ ему недоступен!
Сердце подскочило у меня в груди.
Да, Билли и Клэр куда-то исчезли — но Кош был тут ни при чем! К тому же мне все меньше верилось в автокатастрофу — ведь в этом случае полицейские уже связались бы со мной. Итак, мои жена и сын живы и здоровы… правда, где они находятся, неизвестно.
Возможно, они скрываются.
Раньше я об этом не подумал, но сейчас взглянул на ситуацию под новым углом зрения, и она
