мне показалось, еще чуть-чуть — и въехал бы прямо в гостиную.
Ему не понадобилось и двух минут, чтобы расколоть меня, заставив выложить всю историю целиком. Сначала я бормотал и запинался, но постепенно начал излагать события все более связно: Кош, мобильник, фотографии, угрозы, исчезновение Клэр и Билли, крысы. Я даже упомянул о своей неудачной попытке поговорить с отцом.
— А как ты думаешь, Кош имеет отношение к исчезновению Билли и Клэр? — в свою очередь спросил я.
— Нет, — с абсолютной уверенностью ответил Кэмерон.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься ему не шею.
— Но как ты можешь знать наверняка?
— Иначе он уже сообщил бы тебе об этом. Люди вроде него не довольствуются запугиваниями. Они присылают тебе чью-то голову в коробке или отрезанные пальцы в бокале.
Я вздрогнул, чувствуя ужас и гнев одновременно.
— Почему ты тогда привез его ко мне в клинику? Ты ведь знал, что это опасный тип!
— У меня были на то причины.
— Черт, но ты хотя бы должен был меня предупредить!..
— Да раскрой глаза! — внезапно вскричал Кэмерон, вскакивая с места. — В каком мире ты живешь? Может быть, ты думаешь, что все твои клиенты заслуживают лечения? Ты никогда не сомневался насчет некоторых из них? Не спрашивал себя, не являются ли они подлецами и преступниками, которые если чего и заслуживают, так это пули в голову?
Конечно, иногда я об этом думал, но всякий раз ставил в сознании некий заградительный барьер. Я говорил себе: не мое дело судить людей, я не должен интересоваться подобными вещами. Первое правило, которое я усвоил на медицинском факультете, заключалось в том, чтобы не принимать все слишком близко к сердцу. Это основа всего — и медицинского юмора, и медицинского запредельного цинизма, так часто шокирующего непривычных к этому людей.
Установить дистанцию и сохранять ее — это умение, которым рано или поздно овладевают все люди моей профессии.
— Клэр исчезла, не сказав мне ни слова, — вместо ответа сообщил я, возвращаясь к теме, которая в данный момент была для меня важнее всех остальных. — Она не отвечает на мои звонки. Никто из наших друзей не знает, где она. Моя медсестра посоветовала мне проверить, остались ли в доме какие-то из ее гигиенических принадлежностей. Так вот, я проверил, и оказалось, что они исчезли. Так же, как и упаковки противозачаточных таблеток. Я позвонил Розелле, нашей горничной, и она сказала, что Клэр дала ей отпуск на неделю. — Я невольно опустил глаза. — Так что, может быть, она и в самом деле просто решила от меня уйти.
— Вот и я так думаю.
Я изумленно взглянул на Кэмерона.
— Я уже получил информацию из больниц, от дорожной полиции и шерифа графства, — продолжал он. — Сегодня не произошло ни одного серьезного столкновения на дорогах, ни одного несчастного случая где бы то ни было. Это хороший знак. Клэр просто уехала куда-то. Возможно, именно затем, чтобы заставить тебя побегать. Сейчас ты дашь мне номера ее кредитных карт, и мы займемся поисками. Я часто сталкивался с такими делами. Вполне возможно, она отыщется в одном из окрестных мотелей.
Воздержавшись от всяких комментариев, я принес ему требуемые данные.
Кэмерон встал, сполоснул обе чашки (к своей чашке я едва прикоснулся, и кофе в ней давно остыл).
— Когда жена от тебя уходит, это всегда чертовски тяжело, — сказал он, нарушая долгое молчание. — Когда Джулия уехала вместе с детьми, я чуть не рехнулся. Но это не должно отвлекать тебя от главной проблемы.
— То есть эта проблема — не главная?
— Нет. Главная — это фотографии в мобильном телефоне.
Он пристально посмотрел на меня и мягко прибавил:
— Мне бы хотелось их увидеть, Пол.
Я принес мобильник. Кэмерон взял его, осмотрел со всех сторон, потом одну за другой просмотрел фотографии, все сильнее хмурясь.
— Мальчика зовут Шон, — наконец сказал он. — Шон Раймон-Родригес. Он исчез в начале месяца. Третьего числа, если не ошибаюсь.
— Я читал статьи в Интернете.
— Отделение ФБР в Майами объявило его в розыск. Эта же фотография появилась и у них на сайте, и во всех газетах. В принципе, она могла попасть в этот телефон откуда угодно. — Кэм задумчиво постучал ногтем по дисплею. — Зато что касается второй, я готов спорить на сто долларов: наш клиент сделал ее незадолго до того, как я его арестовал на пляже. А потом вышел освежиться. Вечеринка, должно быть, происходила на какой-нибудь вилле из тех, что стоят на самом берегу. А на третьей действительно твой старик. — Он поднял голову и взглянул на меня. — У тебя есть какие-нибудь объяснения?
— Когда я был мальчишкой, Джордж загремел в тюрьму за продажу наркотиков. Он вполне мог снова за это взяться.
— Ну, теперь-то он для этого староват.
— Наверняка ему понадобились деньги. Захотелось купить себе плазменный телевизор, например. Или пригласить в ресторан симпатичную сиделку из своего дома престарелых… А то и развлечься с какой- нибудь дорогой шлюхой, кто знает? Кош мог быть клиентом Джорджа. Или, наоборот, поставщиком. Или даже той самой шлюхой.
— Не слишком-то у тебя уважительное отношение к своему папаше.
— Ну что ж делать, если он — законченный мудак.
— Наверняка есть какие-то смягчающие обстоятельства…
— Даже если так, я не желаю их знать. Все, чего я хочу, — вернуть свою жену и сына. Ты же коп, ты должен мне помочь! Это твоя работа! А не хочешь помогать — иди к чертовой матери!
Я умею быть грубым, когда хочу. В сущности, я наверно не слишком отличаюсь от папаши…
Кэм выслушал меня с абсолютным спокойствием.
— С твоего позволения, я его заберу, — сказал он, пряча мобильник в карман. — Попрошу техническую службу как следует его изучить. Может быть, что-то прояснится.
Я молча кивнул, уже стыдясь своей недавней вспышки.
— Ты уверен, что ничего больше не хочешь мне сказать? — помолчав, спросил Кэм. — Раз уж мне придется работать ради тебя, искать твою семью, заниматься Кошем, лучше будет, если я не столкнусь с каким-нибудь сюрпризом.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не забыл, что мне грозит скамья подсудимых? Меня отстранили от работы. Да и потом, инспектор криминального отдела не имеет права вмешиваться в гражданские дела.
Да, верно. Об этом я не подумал.
— А сейчас — сам знаешь, чем я занимаюсь сейчас, — продолжал он. — Моя нынешняя должность — главный наблюдатель морского патруля. Гарнер назвал это «повышением». Ну да, конечно — красивая форма, золотое шитье, все такое. — Кэмерон безрадостно усмехнулся. — Иначе говоря, меня задвинули куда подальше, приказав оставить Коша в покое. Сейчас идет предвыборная кампания, все как с цепи сорвались. Если кто-то узнает, что я продолжаю расследование, от которого меня отстранили, мне это с рук не сойдет. Гарнер просто вышибет меня из полиции.
— Сюрпризов не будет, — сказал я. — Мне нечего скрывать.
Некоторое время Кэм пытливо смотрел на меня.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Ты мой друг. Я тебе верю.
После этого убрал чашки в сушильный шкаф и вытер руки какой-то тряпкой, свисавшей с дверной ручки. Со времени отъезда Клэр прошло всего-то несколько часов, а на кухне уже царил беспорядок.
Затем Кэмерон повернулся ко мне, прислонился спиной к висевшему на стене списку моих дел на неделю и скрестил руки на груди, отчего его могучие мускулы сразу четче обозначились.
