поставили свои подписи нотариус и два свидетеля. Луис Альберто взял документ, и, когда свидетели, и нотариус вышли, протянул вымогателям пачку денег.
– Вы знаете условия нашей сделки, – твердым голосом сказал он. – Если снова возникнет желание шантажировать меня, не советую. На этот раз я уступил только по просьбе жены. Мне все равно, когда Марисабель узнает правду. Вам понятно?
– Хорошо, тогда мы вас покидаем! – кокетливо помахала ему рукой Сара. – Прощай, Луис Альберто!
– Надеюсь, мне больше не придется вас увидеть, – сказал тот вместо прощания.
Конечно, имея на руках подписанный документ, Луис Альберто мог сейчас же рассчитаться с этой семейкой. Но он дал обещание, а в его правилах было твердо держать данное слово.
Когда шантажисты ушли, Луис Альберто немедленно позвонил Марианне.
– Они пришли, все кончено, – устало сказал он.
– Ну, слава богу, – обрадовалась Марианна. – Теперь можно спать спокойно.
– Значит, эта негодяйка добилась своего, – поняла Рамома, – но знаешь, Марианна, Сара все равно плохо кончит. У меня предчувствие. Такие деньги не приносят счастья.
Рамояа была права. Стоило Саре и Хуану Мануэлю оказаться дома, как между ними вспыхнула ссора. У них были деньги. Такая сумма, которую ни один из них еще никогда не держал в руках. И делиться ими очень не хотелось.
– Можешь не рассчитывать, что мы их за неделю промотаем, – заявила Сара мужу. – Половина пойдет на расширение нашего магазина, л половину я положу в банк и буду получать проценты.
– Вот как? – с усмешкой спросил Хуан Мануэль. – Половина денег моя. Я подписался тоже. Ты не можешь этого отрицать.
– Но потратить я тебе не дам, – начала скандалить Сара. – Ты сам понимаешь, что Луис Альберто больше нам ничего не даст.
– Кто знает, Сара, кто знает, Сара, кто знает… – задумчиво улыбнулся Хуан Мануэль.
Деньги ударили ему в голову, и ему уже стало казаться, что подписанный документ – это так, ерунда, пустышка Филипе была еще вне себя от злости на Марелию, когда входила в палату к Чоли.
– Что с тобой? – спросила ее подруга. – У тебя такой вид!
– Никак не могу успокоиться! – ответила, усаживаясь на стул у кровати Филипе. – Эта Марелкя! Была бы моя воля, я бы ее убила! Можно не обращать внимания, когда ана о других сплетничает, но когда она поливает грязью близкого тебе человека, это невозможно вытерпеть!
– Неужели она занялась тобой? – удивилась Чоли, которая не представляла себе, какую сплетню можно сочинить про Филипе.
– Нет! – воскликнула та. – Она занялась Вето! Хочется заткнуть тряпкой эту поганую пасть! Надо же такое придумать! Увидела его модно и красиво одетым и пошла говорить, что у Вето есть богатая старуха, которая в него влюблена в осыпает его подарками! Хочет отвезти, нашего мальчика в Америку и сделать киноактером! Ты можешь только представить такое! Но мало того! Оказывается, Бето совсем ей продался за деньги, потому что голод не тетка. А кто не верит, что все это так, пусть обратится к Филипе, то есть ко мне! Я ее нашла, сказала, что голову ей оторву.
– Почему ты? – отвечала Чоли, которая очень внимательно слушала свою подругу. – Я оторву, как только выпишусь. А это будет скоро. Так мне сказали сеньорита Верхиния и доктор. Так что пусть эта сплетница готовится ко встрече со мной!
Глава 25
В аэропорту Мехико приземлился самолет из Аргентины. По трапу сошла красивая, стройная, но уже не юная женщина. Ее никто не встречал. Оглянувшись вокруг, она тихо прошептала:
– Я опять в Мексике. Не успокоюсь, пока не найду ее. Добравшись до города, она остановилась в небольшой недорогой гостинице, и едва войдя в номер, подошла к телефону и позвонила дежурной.
– Сеньорита, вы не могли бы разыскать телефон детского приюта Святой Марии? – вежливо попросила она. – Спасибо. Буду ждать вашего звонка.
Узнав телефон и адрес приюта, она решила, что будет лучше, если она отправится туда лично. Ее приняла пожилая монахиня сестра Урсула, уже много лет работавшая в приюте.
Они сидели друг против друга, олицетворяя собой всю многомерность, причудливость жизни. Одна – сдержанно-суровая монахиня, все чувства и эмоции которой, были надежно спрятаны под темным монашеским одеянием. Другая – яркая, соблазнительная бабочка, залетевшая в эту скорбную обитель волею роковых обстоятельств.
– Я просила о встрече с вами, – запинаясь, начала женщина, не зная, как начать разговор. – Потому что только вы мне можете помочь, сестра Урсула. Вы меня не помните?
Сестра внимательно посмотрела на пришедшую. Нет, она не могла вспомнить ее. Сколько их она перевидала на своем веку – несчастных, заплаканных, убитых горем. Обычно они приходят за одним – отдать сюда своих детей. Возможно, эта женщина была здесь когда-то, но сестра не могла ее вспомнить.
– Мы знаем друг друга уже семнадцать лет, – сказала женщина. – Я оставила у вас девочку, мою дочь. И теперь пришла сюда, чтобы вы помогли мне найти Луиса Альберто Сальватьерра и Марианну Вильяреаль. Меня зовут Джоана Смит.
– Чего вы хотите от них? – сухо спросила сестра Урсула.
– У них находится моя дочь, – ответила Джоана. – Вы меня не вспомнили? Посмотрите внимательней. Свою дочь я передала вам из рук в руки.
– Вы, вероятно, очень изменились, потому что я вас не помню, – сестра Урсула была непреклонна. Да и как было узнать в этой красивой, хорошо одетой сеньоре девчонку, которая столько лет назад принесла в приют своего ребенка. Видно, без ребенка ей было легче жить.
– Я вам все объясню, – глотая слезы, стала говорить Джоана, угадав мысли строго смотревшей на нее монахини. – Я была тогда слишком молода. Я влюбилась. Боже мой, влюбилась в человека, который этого не стоил. И от него забеременела, – Джоана помолчала – ей было трудно говорить. – К сожалению, мы делаем глупости и губим свою жизнь. Он не собирался связывать свою жизнь со мной. А мне некуда было деваться, поймите меня правильно. И вот моя тетя, она была более современной, чем мои родители, решила мне помочь, но с условием, что я отдам девочку в приют. Все это я уже рассказывала вам семнадцать лет назад. Вы меня так и не вспомнили?
– Да, кажется, вспомнила, – пергаментными губами прошептала сестра Урсула. Она, действительно, смутно припомнила высокую худую девушку, еще почти девочку, с ребенком на руках. Сколько их было таких – все с одной и той же историей!
– Вы отдали девочку новым родителям? – спросила Джоана.
– Разумеется, ее забрали.
– Она у сеньоров Сальватьерра, правда? – взмолилась Джоана. – Она у них, я знаю.
– Почему вы так уверены? – сухо спросила монахиня. – После того, как дети усыновлены, мы не даем никакой информации.
– Но мне сказала сеньора Хименес, которая была директором этого приюта. Понимаете, прошло время, я повзрослела, раскаялась и позвонила ей. Я хотела забрать дочку. Директриса не возражала, но сказала, что есть документы о передаче девочки новым родителям. Ее взяла бездетная семья. Сеньора зовут Луис Альберто Сальватьерра, а его супругу Марианна Вильяреаль. Но когда я вновь позвонила сеньоре Хименес через несколько дней, ее уже уволили.
– Вот именно, – подтвердила сестра Урсула. – Ее уволили отсюда за то, что она злоупотребляла скудными фондами этого приюта. А сейчас я узнаю, что она, в нарушение устава, предоставляла информацию, которую нам запрещено давать. Мы держим в секрете фамилии усыновителей.
– Но я должна забрать дочь! – рыдала Джоана. – Хотя бы подтвердите, что она в той семье.
– Если вы совершили грехопадение, – наставительно ответила монахиня, – вы должны были предстать перед своей семьей и защищать вашу дочь. Но вы даже не пытались разыскать ее. А теперь, увы, слишком поздно.
– Но эти сеньоры Сальватьерра воспитывают чужого ребенка? – воскликнула Джоана. – Разве справедливо, что дочь не узнает мать?
– Я повторяю, устав приюта запрещает нам давать такую информацию, – сестра Урсула была
