полита и кровью, и слезами.
Тогда он участвовал в одном из рейдов «Армии Боливара» и мог наблюдать всю жизнь местного населения воочию, а не через объектив телекамеры журналистов, которых он сопровождал. Мотаться пришлось через несколько границ, по территории нескольких государств, в разной степени вовлеченных в национально-освободительную войну, с разной степенью подконтрольности США. Он видел, как живут крестьяне, какие у них отношения и между собой, и с вконец осатаневшей от их сопротивления властью.
Так как он к тому времени уже неплохо изучил испанский, то и общался с местным населением напрямую. Прямое общение очень сильно вовлекает в те «мелочи жизни», что всегда остаются «за кадром» у журналистов. Общению также помогал и жгучий, неподдельный интерес местных жителей к русским, советским.
Через одну деревню они курсировали очень часто и к жителям уже относились как к старым добрым знакомым. Многих знали по именам, знали, кто есть кто и какие у кого проблемы. Старались и помогать, чем могли. Так как ходили там многократно, приобрели друзей.
Владимиру особо запомнилась девчушка лет шестнадцати, которой он несколько раз помогал. Семья у них была когда-то большая. Но, как водится в ходе войн, судьба распорядилась каждым членом семьи по- разному. Многие погибли. Кто от болезней, а кого, особенно из братьев, ушедших в партизаны, – убили. На ней была вся оставшаяся семья. Конечно, ей помогали соседи, но далеко не все эти соседи были в состоянии сделать что-то существенное. Всякий раз, когда они проходили через деревню, кому-то из местных нужна была медицинская помощь. То ли по мелочи, то ли по-крупному.
Владимир и познакомился с ней благодаря ее заболевшему брату. Брат поранил ногу, и она у него так сильно распухла, что он не мог ходить. Помощь тогда в лице молодого советского специалиста пришла вовремя. Еще немного, и парню пришлось бы делать серьезную операцию. А так – после нормальной очистки раны на не привыкший к антибиотикам организм любое сильное лекарство действует как живая вода в русских сказках.
В последующие приходы в деревню первой, кого он встречал, была та девушка. Завидев его, она улыбалась и подпрыгивала.
Запала она ему в душу. Заходил и в дом к ним часто, так что, как они живут, знал довольно хорошо. Он раньше даже не представлял, что можно жить так бедно.
Но однажды правительственные войска совершили рейд в партизанские районы. Войска были усилены «дикими гусями», которым заплатили деньги за это. Кто заплатил – правительство, частные лица, потерявшие здесь собственность, или же какая-то корпорация, также страдающая из-за потери прибылей, – уже не важно. Важно было то, что вместе с армией пришло и зверье в человеческом обличье.
Удар был исключительно силен. Несколько дней шли ожесточенные бои, прежде чем удалось отбиться. Ту деревню им пришлось тоже брать с боем. За правительственными войсками шли наемники, которые не воевали, а мародерствовали. Вот с ними и столкнулась «Армия Боливара», когда брала деревню. Сопротивление было оказано не настолько серьезное, чтобы могло сильно задержать «Армию» – такие вояки.
Но, войдя в деревню, они поняли, что опоздали. Деревня к тому времени уже была пуста. По приходе правительственных войск мало кто успел убежать. И все население попало под власть откровенных уголовников. Чем эти мерзавцы так были разозлены – уже не выяснишь. А может, просто решили потешить темные инстинкты. Но они убили всех.
Ту девчушку, с которой так сдружился Владимир, эти бандиты, прежде чем убить, изнасиловали.
Когда бойцы «Армии» увидели все это – убитых и растерзанных жителей деревни, – то поубивали оставшихся в живых бандитов, несмотря на попытки командиров пресечь резню.
До сих пор у Владимира осталась та боль. Боль потери. Ведь и опоздали всего-то на пару часов. Приди они чуть пораньше – может, и удалось бы спасти очень многих. И может быть, та самая красивая девчушка, так ему понравившаяся и своим солнечным характером, и безоглядной верой, что все будет хорошо, осталась бы жива.
Владимир стоял посреди улицы на легком морозе, и воспоминания о том жарком лете буквально жгли его. Тогда он и его товарищи – опоздали. Сейчас ситуация повторялась. Другое зверье в другом месте и в другом мире позарилось на его друзей. На человека, в принципе совершенно мирного и беззащитного. Следовало успеть. Во что бы то ни стало.
Осознавал ли он, что рискует запредельно?
Да, осознавал. Но не хотел мириться с потерей Лены принципиально. Он уже слишком много потерял в прошлом, чтобы сейчас думать о размерах риска. То, что для спасения придется положить, возможно, собственную жизнь, для него было менее важным, чем отчаянное желание сохранить хотя бы ЭТУ жизнь – жизнь Лены Гараевой. Может быть, этим он сумеет хоть как-то перед собой расплатиться за то, что тогда они не успели.
Ярость.
Плохо, что она двигает поступками. Но часто именно эмоции становятся тем топливом, без которого ничего не свершается. Есть ли у него время на планирование или поиски помощи, или нет у него совершенно времени – он уже не думал. Осталось только жгучее желание УСПЕТЬ. Успеть спасти.
Владимир определил направление и перешел на легкий бег.
Бежать предстояло недалеко, но для того чтобы не встретиться с бандитами выдохшимся, приходилось себя сдерживать. Хотелось броситься бежать с максимальной скоростью. На ходу он вспоминал все, чему его тогда, сначала в Союзе, а потом в Южной Америке, учили инструкторы. Учили же его очень хорошо. Качественно.
Учили убивать врагов.
Убивать качественно.
Нужный элитный дом Владимир нашел быстро по тому самому «вездеходу», стоявшему у ворот поперек тротуара.
Видно было, что ставил этот «вездеход» пьяный водитель.
Фонарный столб рядом покосился. На нем явственно отпечатались следы недавнего соприкосновения с бампером машины. Осколки пластика, который был содран с него, валялись тут же, на снегу.
Владимир посмотрел по сторонам. Улица была пустынной. Через дорогу какая-то новостройка. Там заведомо никто не живет, и лишних глаз там нет. Он потратил еще несколько секунд, чтобы привести свое состояние к тому необходимому минимуму, которое обеспечило бы ему хоть какие-то шансы на успех. Встряхнулся, волевым усилием отодвинул как можно дальше ярость, двигавшую им. Сейчас необходима была трезвая голова, причем во всех смыслах. То, что у противника она весьма нетрезвая, можно и нужно было использовать. Именно это давало ему серьезные шансы выбраться из передряги и добиться поставленной цели.
Дернул страх. Но Владимир уже привычным усилием вышвырнул его из головы и зашагал к «вездеходу».
Вскочив на капот, он резво перепрыгнул через забор.
Адреналин в крови, ярость в голове и решимость идти до конца. Потом будет сильная усталость и апатия, но это уже потом. Сейчас надо сделать все по возможности тихо и аккуратно.
Этому «тихо и аккуратно» способствовала громкая музыка, раздававшаяся в доме. Владимир отметил эту существенную деталь, когда еще подходил к нему.
Он плюхнулся в снег, прорезанный двумя колеями, накатанными «вездеходом», и одной, протоптанной от калитки до двери дома. Вытащил нож. Замер и огляделся.
За спиной взвыла сработавшая противоугонная сигнализация, но ему было уже не до того – его атаковал здоровенный пес. Владимир оперся спиной на ворота, сунул псу поперек пасти металлическую табличку и рубанул охотничьим ножом. Пес всей тушей налетел на Владимира. На руку, державшую нож, горячим потоком хлынула кровь. Псина заскрипела челюстями о железо, задергалась, но вскоре затихла. Тем не менее высвободить рукав из ее пасти удалось не сразу.
Выдернув-таки рукав, Владимир рванул к двери. Успел он как раз вовремя – на крыльце, еле держась на ногах, показался первый бандит.
Бандит, сильно шатаясь, окинул машину осоловелым взглядом. Он долго щурился на нее, будто сквозь
