Брэдстоун? Откуда ты знаешь? — Джемми недоверчиво покачал головой. — Его ведь признала родная мать.
Тут Роберт стал ворочаться и, сбросив с себя одеяло, обнажил свои плечи и грудь. Оливия покраснела и, подобрав одеяло, поспешно накрыла ею.
— Уверяю тебя, это не маркиз, — сказала она. — Можешь мне поверить.
— Хорошо, пусть будет так, — в смущении пробормотал Джемми. Потом продолжил свой рассказ: — Так вот, я все время ехал за вами, до самого причала. И видел, как тебя подняли на борт. Я хотел как-нибудь вызволить тебя, но для этого необходимо было незаметно пробраться на судно. В конце концов мне это удалось, но корабль к тому времени уже отчалил.
— И ты все это время находился здесь? Джемми тяжко вздохнул.
— Да, как это ни печально. По ночам я пытался найти тебя, а остальное время скрывался от матросов в разных укромных уголках. Но если это не Брэдстоун, то спасать тебя, наверное, нет нужды.
Оливия невольно улыбнулась.
— Ах, Джемми, ты просто замечательный… Но посмотри, что ты натворил! Ведь твоя мать теперь ужасно волнуется.
Джемми кивнул и потупился, делая вид, что весьма огорчен произошедшим. Потом, вдруг просияв, спросил:
— Это правда, что мы направляемся в Лиссабон?
— Правда, — кивнула Оливия.
Джемми еше больше оживился, на щеках его заиград румянец.
— Веллингтон! — воскликнул он. — Это мой шанс!
— Нет, нет и еще раз нет, если хочешь знать мое мнение, — заявила Оливия. — Ты первым же рейсом отправишься обратно. Твоя мать никогда не простит меня, если ты не вернешься. Только бы тебя не бросили за борт…
— Думаешь, они могут? — спросил Джемми. — Вообще-то у них всех довольно кровожадный вид, правда?
— Я думаю, что подобное не исключено, — сказала Оливия. — Хотя капитан и уверяет, что это обычное торговое судно, у меня есть кое-какие сомнения не сей счет.
— Обычное торговое судно?! — Джемми расхохотался. — Что-то не верится! Не считать же оружие и боеприпасы обычным товаром… Да-да, я собственными глазами видел порох и пушечные ядра. Причем в таком количестве, что можно потопить целый флот!
Оливия хотела что-то сказать, но в этот момент дверь отворилась.
— Прощу прощения, мисс, — раздался голос Гэвина. В следующее мгновение на пороге появился юнга с подносом в руках. — Мисс, я принес вам сыр и хлеб, как приказал капитан.
Увидев Джемми, мальчик невольно попятился.
Оливия с улыбкой проговорила:
— Гэвин, это мистер Джеймс Рейберн. Я сказала ему, что ты мой верный друг.
Гэвин ухмыльнулся, и Оливия поняла, что к ним примкнул еще один заговорщик.
Остаток дня и всю ночь Оливия провела рядом с Робертом, так как его состояние ухудшилось — ей уже не верилось, что он поправится. В какой-то момент, вконец обессилев, она уснула, сидя у кровати.
Но сон не принес ей облегчения. Как и в предыдущие ночи, в ее сновидения снова пробрался Роберт. Правда, теперь это были уже не те кошмары, которые терзали ее после первой встречи с лжемаркизом. Нет, теперь все было совершенно иначе: к ней являлся не грубый самозванец, а чуткий и благородный человек, завладевший ее сердцем.
Ей снилось, что его руки ласкают ее, снилось, что он поглаживает ее по волосам и говорит: «Моя маленькая колдунья, что же ты со мной сделала?»
И те же руки, которые ласкали ее во сне, внезапно разбудили Оливию: она вдруг почувствовала, как по щеке ее скользнули пальцы Роберта.
Оливия вздрогнула и, приоткрыв газа, увидела перед собой широкую, поросшую волосами мужскую грудь. Но Роберт по-прежнему спал — во всяком случае, глаза его были закрыты.
Поднявшись на ноги, Оливия тщательно осмотрела Роберта и убедилась в том, что он благополучно пережил ночь. Девушка вздохнула с облегчением. Теперь она уже не сомневалась: ее пациент непременно поправится.
Приближался рассвет — в окне появились его первые проблески. Золотисто-красные лучи падали на подушку, образовывая вокруг головы Роберта своеобразный ореол. Он лежал с выражением полной безмятежности на лице — как будто избавился от всех забот и обрел наконец желанный покой.
Оливия внезапно вздрогнула. «А может, я ошиблась, может, он умер?» — промелькнуло у нее. Но тут ресницы Роберта затрепетали, и в следующее мгновение на нее взглянули его зеленые глаза — необыкновенно живые и сверкающие.
— Доброе утро, — пробормотала Оливия, откидывая со лба волосы.
Роберт обвел взглядом каюту, очевидно, пытаясь понять, где находится. Затем прикоснулся к повязке на плече и, поморщившись от боли, проворчал:
— Кажется, вы в очередной раз упустили возможность отправить меня на тот свет.
— Похоже на то, — кивнула Оливия.
— Сколько дней прошло?
Она поняла, что он имеет в виду, и ответила:
— Пять.
Он сделал глубокий вдох и попытался подняться. Но Оливия, упершись ладонями ему в грудь, удержала его — так она поступала всякий раз, когда Роберт в бреду хотел подняться. Впрочем, она тут же поняла, что удержать в постели здорового человека не так-то просто. Заметив на его губах насмешливую улыбку, она отстранилась и сказала:
— Лежите спокойно, иначе вы опять разорвете швы. Роберт посмотрел на нее с удивлением.
— Опять?
— Да, вы уже дважды их рвали.
Оливия заставила себя отступить от кровати. Беспомощный больной внезапно превратился в чрезвычайно привлекательного и энергичного мужчину, и это очень тревожило ее.
Майор же с усмешкой проговорил:
— Думаю, я правильно поступил, когда согласился с Пиммом и позволил вам сопровождать меня.
— Сопровождать?! — возмутилась Оливия. — Да вы просто похитили меня!
— Какая разница? Это вопрос терминологии. — Роберт пожал плечами и тут же поморщился от боли. — Впрочем, вам виднее. Я в лингвистике не силен.
Явно озадаченная словами майора, Оливия закусила губу. Роберт же с улыбкой проговорил:
— Так почему вы все-таки спасли мне жизнь? Гордость не позволяла Оливии сказать правду, поэтому она нашла вполне правдоподобное объяснение:
— Потому что вы спасли мою. Роберт покосился на свое плечо.
— Вы имеете в виду эту царапину? Не придавайте значения. Просто у меня не было выбора. Вы обладаете ценными сведениями, так что мой долг — оберегать вас.
«Долг?!» Да это же просто оскорбление! А она мечтала о герое, о преданном человеке, готовом ради нее на все… Да, очевидно, она ошиблась: этот человек совершенно не похож на Хоббе!
— Думаю, я должен вас поблагодарить, — продолжал Роберт. — Я уверен, что вы были чрезвычайно внимательны ко мне все это время.
Майор приподнялся, улыбаясь во весь рот. Он уже хотел откинуть одеяло, но вдруг замер на несколько секунд. Потом, взглянув на девушку, спросил:
— Раздеть меня — ваша идея?
— Это было необходимо, — покраснев, ответила Оливия.
— Очевидно, именно вы оказали мне честь?
— Нет, не я! — отрезала Оливия. — Это ваш брат раздевал вас. Моя помощь была вполне… вполне в рамках приличий.
— Вы?! В рамках приличий?! — Роберт рассмеялся. — Скорее всего вы хотели раз и навсегда удостовериться в том, что я не Брэдстоун.
Такого Оливия не ожидала. Выслушивать столь оскорбительные намеки?! Да еще после того, как она довела себя до изнеможения в борьбе за его никчемную жизнь?! Но ему, похоже, очень смешно. Да-да, он смотрит на нее с насмешливой улыбкой, забавляется… Что ж, она сумеет дать ему достойный ответ.
— Совершенно верно, — кивнула Оливия. — И я обнаружила некоторую разницу между вами и вашим кузеном. Но вы на сей счет можете не беспокоиться. Этот секрет я никому не выдам.
На следующее утро, проснувшись на рассвете, Оливия пошла проведать своего пациента. Он в этот момент стоял у кровати, завернувшись в одеяло.
— Что вы собираетесь делать? — спросила Оливия.
— Одеться, разумеется… Если это вас так интересует. Но где же моя одежда?
Оливия нахмурилась. Не для того она всю неделю выхаживала этого человека, чтобы позволить ему подняться раньше времени и тем самым свести на нет все ее усилия.
Подбоченившись, Оливия проговорила:
— Я ее выбросила за борт.
— Мою одежду — за борт?
— Что ж, по крайней мере слух ваш от болезни не пострадал. Чего нельзя сказать о вашем рассудке, если вы думаете, что уже вполне поправились и можете самостоятельно одеваться и разгуливать по кораблю.
Он посмотрел на нее так, будто хотел испепелить взглядом. Но разве может внушать страх человек, едва стоящий на ногах? Вероятно, ему было не так-то просто подняться с кровати. Так что на споры с ней у него наверняка не хватит сил.
Тут майор покачнулся и вцепился в спинку кровати с такои силой, что костяшки пальцев побелели.
— Я вам сейчас принесу бульону, — сказала Оливия, шагнув к двери.
— К черту бульон! — заорал Роберт. — Принеси мне какую-нибудь одежду!
— Вряд ли следует в таком тоне разговаривать с человеком, который спас вам жизнь.
— Позвольте напомнить: своей жизнью вы обязаны мне. Так что мы с вами теперь в расчете.
Тут майор, совершенно обессилев, опустился на край кровати и тяжело вздохнул.
— В расчете?! — в гневе воскликнула Оливия. — Но я так не считаю.
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Почему же?
— Вы что, уже забыли, что похитили меня? Вы затащили меня на этот корабль против моей воли!
Роберт пожал плечами.
— Что-то я не припомню, чтобы вы возражали, когда мы поднимались на борт.
— Как же я могла возражать, если вы напоили меня какой-то отравой?
