девушка.
Джорджи подозревала, что этот человек не привык к тому, чтобы ему противоречили, потому что каждый раз, когда она оспаривала его приказания, у него на лице появлялось недоверчивое выражение, будто он не расслышал ее.
— Я не могу вернуться домой без этой суммы, — пояснила Джорджи. Если он мог как щитом от ее чар прикрываться своей честью, то, возможно, и ей стоит прибегнуть к хитрости, чтобы обойти его порядочность.
Она вдруг припомнила другой урок своего преподавателя классической литературы. Это была история Трои и деревянного коня. Если она правильно помнила греческую мифологию, все, что от нее требовалось, — это под каким-то предлогом проникнуть в дом Колина, и тогда он окажется в ее власти… По крайней мере так было в теории.
— Только половину, — выдвинул он свое предложение.
— Половину? — Она постаралась изобразить на лице оскорбление и гнев. В конце концов, они же говорили о ее теле, и ей не нравилась идея дешево продать его, словно каравай заплесневелого хлеба.
— Половину суммы, — повторил он. — Иначе я отвезу вас в магистрат, и пусть они ищут вам приют.
Джорджи глубоко вздохнула. Магистрат? Он не осмелится обратиться туда.
Но, взглянув на его насупленные брови, твердую линию подбородка, Джорджи поняла, что он способен на такой шаг. Итак, она кивнула в знак согласия.
Он дотянулся до люка в крыше кареты и открыл его.
— Я передумал, Элтон. Пожалуйста, отвези нас в Бридвик- Хаус, а затем мы проводим леди домой.
— Хорошо, милорд.
Бридвик-Хаус. Джорджи взглянула на Колина.
— Уже поздно, — заметила она. — Наш приезд не обеспокоит вашу матушку, вашу семью… вашу жену?
Она затаила дыхание в ожидании ответа.
— Мы никого не побеспокоим, так как вы останетесь в карете. — Затем после самых длинных в ее жизни мгновений Колин добавил: — И я не женат.
Она с трудом сдержала улыбку.
Какое-то время они ехали по Лондону, пока карета не остановилась перед респектабельным и модным домом. Это был аристократический квартал, обладающий всем, чего недоставало жилищу дяди Финеаса и тети Верены.
Джорджи подумала, что вряд ли кто из шлюх бывал внутри таких домов.
Колин быстро вылез из кареты и, когда Джорджи начала спускаться вслед за ним, поднял руку:
— Нет-нет. Вы оставайтесь здесь.
— Но… — попыталась протестовать она.
— Нет. — Он указал большим пальцем на соседний дом. В одном из окон первого этажа горела свеча. — Здесь размещается магистрат. И похоже, там еще не спят.
Джорджи опустилась на свое место. Пусть думает, что смирилась с поражением.
Но про себя она решила, что не позволит Колину помешать ее намерениям запятнать репутацию и потерять невинность.
Он тихо сказал что-то Элтону, затем быстро взбежал по ступенькам, ведущим к дому.
Джорджи нетерпеливо покачивала ногой в туфельке, медленно считая до пятидесяти, прежде чем выпрыгнуть из кареты и броситься вверх по лестнице.
— О нет, мисс, — сказал кучер, спрыгивая с козел и следуя за ней по пятам.
Она оглянулась и послала ему свою самую теплую улыбку.
— Мне нужно в туалет. Элтон закатил глаза.
— Вы можете подождать. Возвращайтесь в карету, как вам сказал милорд.
Джорджи немного попрыгала.
— Пожалуйста, сэр. Боюсь, я не могу больше ждать.
По-видимому, она не убедила кучера, и он указал пальцем в открытую дверцу кареты. Очевидно, обман не подействовал на практичного, сообразительного Элтона. Оставался лишь один путь. Она открыла свой ридикюль и выудила оттуда почти все монеты, которые там находились.
Протягивая их кучеру, Джорджи спросила:
— Этого достаточно, чтобы вы совсем уехали?
— Мадам! — воскликнул он. Его тон предполагал, что ему нанесено серьезное оскорбление. Но когда она собралась положить назад свое скромное подношение, он дважды кашлянул. — Да, полагаю, эта история очень понравится лорду Темплтону.
Джорджи приняла вид заговорщицы:
— О да, лорд Темплтон повеселится над тем, что вы оставили меня здесь с его кузеном.
— Это точно, — усмехаясь, заметил Элтон, сжимая монеты в грубой руке. В мгновение ока он вскочил на козлы и дернул вожжи. — Приятной ночи, мадам, — пожелал он, когда карета уже тронулась.
— Я очень рассчитываю на это, — прошептала она вслед.
Джорджи медленно заковыляла в одной туфле по ступеням дома.
Она достигла входной двери как раз в тот момент, когда Колин сбегал по парадной лестнице вниз.
Он стоял напротив нее, закрывая вход и глядя через ее плечо на пустынную улицу. Затихавший вдали скрип колес и цоканье копыт — это все, что он мог услышать.
У него вырвалось рычание, но его разочарование и гнев не испугали Джорджи.
— Черт побери, что вы сделали? — требовательно спросил он.
— То, что должны были сделать вы, — ответила она и прошла мимо него в дом. — Теперь вы должны мне еще и на извозчика.
Глава 6
Колин не верил своим глазам. Боже, похоже, она дала денег Элтону, чтобы тот уехал, и теперь хотела получить компенсацию за свои проделки. Что за нахальство! И откуда такая смелость?
Однако это не удивило его. Воображение этой женщины, казалось, не знало границ. На самом деле ему следовало бы винить за все случившееся Темпла. Если учесть, что кузен часто бывал без средств, особенно когда дело касалось жалованья слугам, Элтон наверняка был счастлив принять ее подношение. И вот теперь постоянная нехватка денег у Темпла обернулась кучей неприятностей для Колина.
Хуже того, когда она вошла в респектабельный Бридвик-Хаус, он не мог отделаться от ощущения, что все происходит так, как надо.
Что именно она должна была пересечь этот порог.
В конце концов, это должна была быть его свадебная ночь. Дед преподнес ему Бридвик-Хаус в качестве свадебного подарка, и нигде не было видно прислуги, которая, очевидно, решила оставить молодую пару наедине.
Единственным свидетельством присутствия слуг в другое время были свечи на столике в прихожей.
Джорджи бродила по холлу, глядя широко раскрытыми глазами на изысканную, поблескивающую лаком мебель и на мрачные, исчезающие в темноте лестницы, неприветливые портреты предков Сечфилдов.
Вместо того чтобы испугаться, она, казалось, развеселилась.
— Это ваш дом?
— Ненадолго, — отозвался Колин. Он сомневался, что дед позволит ему владеть этой недвижимостью, когда он опозорил свою семью после трибунала и разрыва с леди Дианой.
— Из-за того… из-за того, что говорили о вас те мужчины?
— Да, что-то в этом роде, — ответил Колин, не желая углубляться в детали. Если она решит, что это всего лишь карточные долги, тем лучше для него. И он утешился сознанием того, что она не знала, кем он был…
Он и сам не мог понять, почему это неожиданно обрело для него такое значение.
— Ну что же, если вам придется отдать этот дом, вы должны хотя бы сохранить какие-то воспоминания, связанные с ним. — Она приблизилась к нему, и в ее глазах снова засветилось колдовское приглашение к ночи безрассудной страсти.
В воображении Колина возникли мечты, которые могли бы осуществиться в Бриквик-Хаусе… ярче всего он представил Джорджи обнаженной в своей спальне наверху.
— А где же слуги? — спросила она, водя пальчиком по краю подноса для корреспонденции.
— Они отпущены на ночь.
Она бросила на него взгляд из-за плеча, как бы говоря: «Как это удачно».
Тишину и одиночество дома нарушали только их шаги и шелест ее платья. Забавная прыгающая походка Джорджи, пока она шла по холлу, как предположил Колин, была попыткой проявить грациозность. И все же он был очарован.
Когда она двигалась, шелк ее платья переливался в свете свечей, словно волны неспокойного моря, окатывающие ее гибкую фигуру. Ласковые, теплые волны.
Когда он был тринадцатилетним гардемарином, седой моряк на корабле рассказывал ему много легенд и преданий, включая и сказки про русалок — прелестных и коварных водяных сирен. Он почти убедил Колина, что они существовали на самом деле… И вот столько лет спустя Колин вдруг поверил в них.
Джорджи была подобна одному из этих неистовых роковых созданий, которые, как рассказывал старый моряк, неожиданно появляются в один прекрасный день, если только достаточно долго смотреть на воду, — дар судьбы одинокому матросу.
И когда она устремилась ему навстречу, он поймал ее за руку там, где кончались кружева платья и начиналась длинная белая перчатка. Никогда в жизни он не касался чего-нибудь столь шелковистого и соблазнительного.
Он глубоко вдохнул окутывающий ее редкий интригующий аромат духов.
— Чья вы? — спросил он, гадая, реальная она или нет. Она взглянула на него сквозь спутанные кудри:
— Ваша. На сегодняшнюю ночь — ваша.
Он откинул со лба ее волосы и снова заглянул ей в глаза. Почему-то он чувствовал, что способен утонуть в их темной, загадочной глубине. Когда он кивнул, как бы принимая ее предложение броситься в таинственные глубины на сегодняшнюю ночь, он знал, что желал ее… желал ее… всегда.
Он вздрогнул от этой мысли. Всегда?
Но это невозможно. Всего несколько часов знакомства. Это столь же невероятно, подумал он, как и русалки.
Он отодвинул ее от себя, чтобы позволить прохладе комнаты остудить его пыл.
— Подождите, я сейчас принесу еще свечей, — сказал он, беря в руки подсвечник. — Те, что я взял с собой наверх, потухли, и я пошел вниз за другими, когда услышал звук отъезжающей кареты.
Он бросил на нее многозначительный взгляд, и она в
