– Ну-ну, еще не вечер. Не забывай: ты можешь оказаться невестой этого джентльмена. Вряд ли жених обрадуется, оказавшись на втором месте после уродливой дворняжки.
Тулли тут же зарычал, и Диана покачала головой:
– Я не намерена выходить замуж ни за лорда Гарри, ни за Нетлстоуна – оба приводят меня в ярость.
Но Темплу этого было мало. Он любил дразнить ее, и ему нравилось, когда она при этом краснела.
– Почему бы тебе не выйти за одного из них? Твой отец непременно одобрит такую сделку и даже наследства тебя не лишит.
Диана искоса посмотрела на маркиза:
– Сколько раз тебе повторять, что деньги меня не интересуют.
– О, они бы тебя интересовали, если бы ты знала, каково жить без них.
Темпл знал, о чем говорил. Для мужчины это просто – отставить в сторону гордость и все такое, но для женщин вроде Дианы, привыкших жить в роскоши при богатом отце, это сокрушительный удар.
И тут она сказала нечто, что его остановило:
– Скажи, разве в последние дни я о них заботилась? Или сейчас они мне очень интересны?
Темпл невольно вспомнил о тех случаях, когда ей не нравились условия их путешествия. Ее подняли с кровати в неурочный час, вытолкнули в окно, она чуть ли не голой скакала на лошади по полям. Не говоря уж о том, что они ели от случая к случаю, спали в стогу и были объектом злобных сплетен.
Разумеется, она имела полное право жаловаться на грязный, обтрепанный подол платья, отсутствие горничной, компаньонки и приличной чашки чая. Тонкие туфельки погибнут к тому времени, как они доберутся до Пенрита. У них не было денег даже на приличную комнату или хороший обед – все ушло на новую одежду и оплату дороги до Данверз-Холла.
Диана была за много миль от приличной кровати, горячей еды и мало-мальски стоящего убежища, а между тем единственная жалоба, которую он услышал, – это заслуженный упрек за то, что они «срезали путь».
Только теперь Темпл понял, что никогда не знал настоящую Диану. За последние несколько дней место простодушной капризницы занял совершенно иной образ – соблазнительной женщины. Ее светлые волосы, обычно уложенные по последней моде или прикрытые шляпкой, теперь спускались свободными локонами, щеки и губы порозовели от свежего воздуха и солнца.
Диана сняла промокшие туфли и чулки и грела у огня босые ноги, энергично шевеля пальцами. Патронессы «Олмака» и прочие ревнители манер, видя это, непременно пришли бы в ужас.
Отныне Темпл не сможет взглянуть на нее, не вспомнив, как она выглядела в эту ночь – его самая красивая женщина в мире. Сердце маркиза разрывалось при мысли о том, что скоро он ее потеряет…
Если только…
Он поспешно загнал сердце в привычные пространства одиночества, изо всех сил стараясь подавить чувства, которые начинали одерживать верх над старательно выстроенными доводами.
– Ты все равно должна выйти за кого-то замуж, – сказал он, направляя разговор к важнейшей для него теме и пренебрегая тем, что Элтон не далее как вчера сказал почти то же самое: «Вы должны на ней жениться». – Тебе нельзя возвращаться в Лондон незамужней.
Диана величаво подняла брови:
– Почему это?
– Твой отец заявил в «Уайтсе», что ты сбежала с Корделлом. С таким же успехом он мог бы поместить в газете объявление под заголовком «Репутация моей дочери погублена навсегда».
– Ты не забыл, что виконта больше нет? Это решает проблему.
Темпл поморщился:
– Ну да, он убит. Не спьяну упал с лошади, а был хладнокровно застрелен.
Диана поджала губы.
– Не я его убивала. Эта честь принадлежит тебе, пока ты не докажешь обратное.
А ведь она права. Сколько бы она ни насмехалась, но путаница действительно ужасная.
– К тому же я никогда не оставалась наедине с Корделлом, и это может подтвердить миссис Фостон. Единственный мужчина, с кем я оставалась наедине, – это ты.
Да, все верно. Они здесь одни. Совершенно одни. Маркиз поднял на нее глаза.
– Не думаю, что кто-нибудь посчитает собаку стоящей компаньонкой, сколько бы Тулли ни рычал. Повторяю, для тебя единственный способ спастись от гибели – это выйти замуж.
Но Диана как будто не слышала его: она смотрела на огонь, и отблески пламени в ее глазах казались Темплу предвестниками беды.
– От гибели, – тихо и с гордостью повторила она. – Я погибла, да?
– Бесспорно.
Ее губы изогнулись в улыбке, и она выпрямилась.
– Тебя что, совсем не заботит репутация?
– Нисколько.
