— Да ты что?.. Неужто из Санта-Барбары?
— Молодец. В десятку, — похвалил Мейсон, восхищаясь сообразительностью Ребекки, которая всегда понимала его с полуслова.
— Боже мой… Никогда бы не подумала, — развела руками она. — Зачем это твоему отцу? Что они здесь забыли? Это твоя вотчина. Им тебя отсюда не выжить.
— Я тоже долго не понимал, но потом меня осенило. Сама посуди, украв у меня этот проект, отец и брат сразу внедряются на строительный рынок Сакраменто. Иначе им сюда не прорваться ни за какие деньги. Когда хочешь урвать лакомый кусок, лучше пробиться на самый верх, а не тратить силы на дрязги внизу.
— Ты уверен, что они хотят урвать кусок? А может, для них важнее насолить тебе?
Мейсон не ответил, хотя вопрос Ребекки был не лишен смысла. Больше того, Мейсон в глубине души не сомневался, что она права. Но пока был не готов к такому повороту событий, ведь ему так хотелось верить, что он освободился от груза прошлого, от тягостной памяти, боли и обиды. У него давно нет ничего общего с отцом и братом. Зачем бы им досаждать ему снова? Разве он не отдал им большую часть Калифорнии? Зачем им что-то еще? Они же подавятся таким огромным куском!
— Кого сейчас интересуют семейные дрязги? — пожал плечами Мейсон. — Особенно десятилетней давности. Чего они хотят этим добиться?
Прозвучало неубедительно, он сам это почувствовал.
— Ты ошибаешься, — возразила Ребекка. — Вспомни нашумевшую историю Мондэвисов. Людей интересовало абсолютно все, что к ней относилось.
— Это потому, что Мондэвисы — виноделы, а в вине для многих людей есть что-то мистическое. К строителям же относятся свысока. Нас считают недоучками и невежами, которые почесывают при всех задницы и за завтраком пьют пиво. А такими людьми никто не интересуется.
— В чем-то ты, конечно, прав, — саркастически усмехнулась секретарша. — Во всяком случае, большинство горожан считает твой проект, мягко говоря, неумной затеей. А если пригласить сюда тех, кто уверен, что ты его осуществишь, в этом кабинете еще останется место для танцев. А теперь представь, что будет, если недоброжелатели узнают, что еще и твой брат с отцом положили глаз на эти проклятые участки! Да вас все будут считать психами!
Мейсон насупился.
— Послушай, ты, по-моему…
— Я еще не договорила, — твердо остановила его Ребекка. — Неужели ты настолько одурманен своими бредовыми идеями, что не замечаешь очевидного?
— Да говори ты толком! — разъярился Мейсон. — Что ты имеешь в виду?
— Да я и сама пока не понимаю, — вздохнула Ребекка. — Но меня не покидает чувство, что тут кроется какой-то подвох. Ни один банкир Америки не захотел давать тебе кредит под эту затею. Значит, ее считают провальной. Почему же твоим родственникам не терпится тебя обскакать?
Мейсон не ответил. Мысль о том, что его заветная мечта не исполнится, была для него непереносима. А уж если удачливыми соперниками окажутся отец с братом, это окончательно выбьет его из колеи.
Ребекка прижала пальцы к вискам.
— У меня от этой дури даже голова разболелась. Послушай! — Она язвительно усмехнулась. — А может, они разозлились из-за того, что ты не пригласил их на свадьбу?
Мейсон выпучил глаза.
До него только сейчас дошло, почему Ребекка явилась сегодня на работу в таком странном виде.
— Господи! Я совсем забыл, что сегодня эта бодяга…
— Хорошенькое дело! — расхохоталась Ребекка. — Крис будет в восторге, если узнает, как ты отзываешься о вашей свадьбе.
Мейсон смерил ее убийственным взглядом.
— Если тебе сказать больше нечего, то…
— Ты предлагаешь мне заткнуться, — улыбаясь, закончила Ребекка.
— Вот именно. — Мейсон открыл крышку карманных часов и застонал: — О черт! Через час я должен быть там.
— Ничего страшного! У тебя еще есть время принять душ и переодеться.
Мейсон немного подумал и глубокомысленно изрек:
— Ты женщина, а я мужчина.
Потом еще немного подумал и добавил:
— Как по-твоему, Крис очень рассердится, если мы перенесем эту… свадьбу на следующую неделю?
Ребекка встала с дивана, уперлась ладонями о крышку стола и сурово посмотрела на Мейсона. Она была похожа сейчас на строгую учительницу.
— Если ты так поступишь, то рассчитывать тебе больше не на что. Ты этого хочешь?
— Ты прекрасно знаешь, что мои желания тут ни при чем!
Мейсон вскочил и схватил со спинки стула пиджак.
— Не хнычь. Это не по-мужски.
— А ты не пили меня! — впервые за целый день на губах Мейсона появилась улыбка. — Ладно, я пойду собираться.
Ребекка строго посмотрела на него.
— Только, пожалуйста, без глупостей. А то с тебя станется: ты не успеешь расписаться и сразу ринешься в Санта-Барбару выяснять отношения…
Но Мейсон ее не дослушал.
— И никаких газетчиков! — бросил он через плечо, направляясь к двери. Но, уже взявшись за ручку, остановился и добавил: — И, пожалуйста, Ребекка, отвечай всем, что не знаешь, где я. Будем считать, что твое молчание — это подарок к моей свадьбе.
— Ну уж нет! Молчание — золото, а мне оно и самой пригодится, — улыбнулась Ребекка. — И вообще, с какой стати ты раскомандовался? Да ты без меня что воздушный шарик без веревочки.
— Вечно за ней должно остаться последнее слово! — беззлобно пробурчал Мейсон, выходя из кабинета.
Крис поплотнее запахнула пальто, упрямо твердя себе, что знобит ее из-за промозглой сырости — все утро моросил холодный дождь. Схватив Кевина за руку, она едва удержала его на месте. Кевин, как только они приблизились к зданию суда, был готов сломя голову броситься вперед, на скользкие ступеньки. Когда Крис рассказала малышу о скорой свадьбе, он был на седьмом небе от счастья и свято уверовал в то, что теперь у него с мамой и папой все будет хорошо. Крис же страшно нервничала и сомневалась в правильности своего решения.
По вполне понятным причинам Крис не могла избавиться от мысли, что она против своей воли, исключительно под давлением обстоятельств занимает место, о котором мечтала ее бедная сестра. Два актера для участия в этой житейской драме были выбраны точно: Кевин идеально подходил на роль хорошего мальчика, а Мейсон, как выяснилось, неплохо справлялся с ролью любящего отца. И только с ролью матери вышла осечка: прима умерла, и ее пришлось заменить дублершей.
Однако Кристина тщательно скрывала свои сомнения от Мэри и Джона, которые следовали за ней по пятам и недвусмысленно давали понять, что ей стоит лишь намекнуть — и они тут же увезут ее домой.
— Вон он! Я его вижу! — закричал Кевин, указывая на подходившего к стеклянным дверям с другой стороны мужчину в элегантном плаще. — Это мой папа! Мам, побежали! Мы его еще успеем догнать.
— Да мы же с ним увидимся у судьи, — остановила сына Крис, которой совершенно не хотелось встречаться с Мейсоном раньше времени.
Но когда в глазах ребенка появилось разочарование, ей стало не по себе.
Похоже, ей придется еще трудней, чем она ожидала! Даже радость Кевина вызывает у нее сегодня только глухое раздражение.
— Ладно, — безо всякого энтузиазма сказала она, — давай попробуем его догнать.
— Я тебя люблю, мамочка, — неожиданно произнес Кевин, и она, конечно, сразу растаяла.
— Я тоже тебя люблю, милый.
