— Мак, ты сделал сегодня больше для франко-американских отношений, чем кто-нибудь другой, устроив для Аньес такой праздник, — сказала Марийка.
— Знаю, — рассмеялся президент, — но это больше заслуга Эви, это ее идея. Она узнала, что Аньес очень любит музыку и танцы. У Эви блестящий вкус… — Неожиданно он стал очень серьезен. — Я думаю, ты понимаешь, насколько я благодарен тебе за то, что ты сделала сегодня для нас обоих, Марийка.
— О! Не преувеличивай!
— Нет, это много для меня значит. Ты дала нам возможность поговорить наедине. Я не думал, что ситуация стала настолько серьезной, что Эви так все воспринимает, так переживает.
— Она нуждается в твоем внимании, Мак, хотя бы в небольшом.
— Понимаю, я заставил ее сконцентрироваться исключительно на моих обязанностях, это было слишком эгоистично с моей стороны. Она никогда не просила ни о чем для себя, и я просто перестал ее понимать, считая, что такая жизнь ее устраивает. У нее сильный характер, и она молчала, как будто так и надо.
— У нее очень плотный график, эти постоянные обязанности ее угнетают.
— Да, теперь я это понимаю, до сегодняшнего разговора я просто игнорировал многие вещи. Теперь все изменится.
— Не позволь расстроиться вашему браку, Мак.
— Марийка, что ты говоришь?
— Об этом уже ходят разговоры у тебя за спиной. Пресса рыщет за слухами, что у вас разлад в семье.
Президент пришел в ярость.
— Это совершенно вне моего понимания!
— И моего тоже! Санд собирается написать грязную статейку в своем стиле. Она пыталась что-нибудь выведать у меня, но не на ту напала. Я видела, как она обедала с Грэтхен Шульц, надеясь приобрести осведомителей в дипломатических кругах.
— Все это ложь от начала до конца! С нашим браком все в порядке.
— Иногда Эви выглядит такой печальной, что начинает казаться, что все это правда.
— Я не верю! Что ты хочешь сказать? — Он немного успокоился и задумался.
— Никто другой так не любит вас обоих и никто другой тебе этого не сказал бы, но я должна была это сделать. Не сердись на меня.
Они поднялись с кресел и пошли обратно в Восточную комнату. Мак сжал руку Марийке и прошептал ей на ухо:
— Ты и Дейви всегда были нашими друзьями. Благодарение всевышнему, что хотя бы один из вас все еще с нами.
Мак пригласил Эви на танец, и фотографы сделали прекрасные фотографии. Они кружатся в танце, с любовью глядя друг на друга.
Марийка надеялась, что Мак сделал это не ради фотографов.
Сзади к ней подошел Джонатон.
— Могу я рассчитывать на ваше внимание после общения с президентом? Давайте сбежим отсюда!
— Мы не можем уйти с приема, пока оба президента еще здесь, — вполне серьезно заявила Марийка. — Это нарушение протокола.
— К черту протокол! Никто и не заметит, что мы ушли. — Джонатон взял Марийку под руку и повел ее из танцевального зала.
Они подошли к главному распорядителю.
— У меня срочное деловое свидание, — официальным тоном заявил Шер. — Миссис Вентворс любезно согласилась проконсультировать меня.
— Я понимаю, — ответил распорядитель, перехватив их обмен взглядами.
— Мы не хотели бы, чтобы кто-нибудь увидел, как мы уходим, — продолжал Джонатон Шер таким же серьезным тоном, — это может быть расценено как нарушение протокола.
— Конечно. Я провожу вас к специальному лифту, мистер Шер, вас никто не увидит.
Так они добрались до Восточных ворот, не вызвав никаких пересудов у гостей и хозяев.
Служащий подкатил к воротам белый лимузин. Марийка удивленно ойкнула. Позже уже, когда они оказались в баре одного закрытого бизнес-клуба, Джонатон объяснил:
— Я пользуюсь этим лимузином, когда бываю в Вашингтоне. Я часто бываю здесь.
— Да, — только и сказала Марийка.
— Вам это не понравилось?
— Я… я предпочитаю… не такой роскошный транспорт.
— Вы имеете в виду, что все это попахивает 'новыми деньгами'?
Он, видимо, сразу отгадал ее мысли. Но, в конце концов, почему она должна скрывать свою реакцию?
— Да, деньги нувориша, обожающего внешний блеск и помпезность.
— О-ой! — Джонатон согнулся от мнимого удара в живот. — Вы знаете, куда ударить мужчину. Это удар ниже пояса!
Он рассмеялся и выпрямился.
Они долго просидели в баре, потягивая коньяк и болтая, взявшись за руки, не замечая ничего вокруг.
— Я нахожу вас совершенно очаровательной. Я чувствовал себя очень одиноким в последнее время. Но не думайте, что вы встретили типа, которого ненавидят все женщины, говорящего целую ночь о своем разводе в надежде вызвать у них сочувствие. — Он вынул из пачки сигарету, но тут же смял ее и бросил в пепельницу. — Мы с женой давно жили раздельно, но только недавно оформили развод. И за все эти годы я не встречал женщину, с которой мне было бы так хорошо. До сегодняшнего вечера…
— В мире достаточно женщин, готовых ублажить мужчину, — рассмеялась Марийка. — Вам нужно просто пошире раскрыть глаза, ваши, я готова вам в этом признаться, потрясающе голубые глаза, каких я не видела за всю свою жизнь. — Коньяк придал Марийке смелость.
— Вы не представляете, Зеленые Глазки, что я могу сделать после таких слов!
Они просидели молча минут пять, не замечая официанта, ожидающего со счетом. В баре они оставались уже единственными посетителями.
— А у вас был удачный брак? — неожиданно спросил Джонатон.
— Восхитительный, счастливый взаимной любовью.
— Такое редко повторяется.
— Да, вы правы.
— У вас было много мужчин… я имею в виду пытавшихся повторить?
— Нет, с тех пор, как Дейвид погиб, в моей жизни не было ни одного мужчины. Конечно, я встречала мужчин, которые могли бы мне понравиться, но они оказывались или гомосексуалистами, или плейбоями, или пустышками, или пьяницами — других не попадалось.
Джонатон откинулся на спинку дивана, изучая выражение ее лица, словно не верил, искренне она говорит или нет.
— Трудно поверить, что удачливая, красивая, интеллигентная, сексуальная женщина, как вы, может… ну…
— Вы хотите сказать, так долго обходиться без мужчины?
— Ирония судьбы! — Джонатон погладил ее руку своими мягкими теплыми пальцами. — Вы не хотите выйти снова замуж потому, что были счастливы в браке, а я не хочу снова жениться потому, что был несчастлив. Конечно, я мог бы изменить свое отношение к браку, если бы встретил красивую женщину с белой кожей, каштановыми волосами и зелеными глазами. Это бы изменило все.
— Вы очень торопитесь, мистер Шер.
— Я привык быстро принимать решения и умею рисковать…
— Нельзя жениться, если есть какой-то риск, я в этом убеждена.
— Очень убедительно. Но вы никогда не будете рисковать, если решение вам подсказывает
