А ведь Ливий говорил повременить, даже не поверил сразу, что его друг меченый. Предложил подождать, кровь проверить, все по-человечески обставить. «Как так?» – спрашивал он. Столько лет считался герцог Рит защитником, а вдруг меченым слугой Хель оказался. «Не может быть такого! – прямо заявил мне друг. – Как так долго ты смог держать в себе проклятие, не поддавшись ему? Почему магических сил нет?» Отвечать на большинство вопросов я отказался. Ливий видел, как я изменился. И ждать еще два дня, пока орденцы проверят мою кровь и поймут, что никакой ошибки нет и Оррен Рит – слуга Хель, не имело смысла. Признаться, я боялся. Какой нормальный человек в сорок три года будет рад скорой смерти? Вот и мне совершенно не хотелось покидать этот мир, оставив дочку сиротой и множество незаконченных дел. И почему-то совершенно невыносимым становилось желание сорвать с себя дар и, дождавшись, когда проклятие подчинит меня, закончить все именно так, как делали это мои предшественники, а не сидеть сочинять завещание и думать о том, что очень хочется есть. Поэтому я и попросил Ливия не тянуть, а совершить казнь сегодня, чтобы у меня не осталось возможности поддаться соблазну.
Исписав мелким почерком два листа, что я кому передаю, и погрузившись в воспоминания, я даже не заметил, как дверь с тихим скрипом открылась, пропуская внутрь печального Ливия.
– Оррен, – позвал он.
– Уже пора? Что-то я сильно задумался. Сейчас, подожди минутку. – Подойдя к зеркалу, уверился, что к Убийце попаду в приличном виде, чуть пригладил волосы и поправил ворот рубашки. – Всё, веди.
Глава вздохнул, не спеша выпускать меня из комнаты.
– Что-то у меня неспокойно на душе, – признался мужчина, переступая с ноги на ногу, – словно я что-то не то делаю. Друг мой, но я не могу нарушить правила… Твоя кровь несет в себе угрозу, к тому же… Если бы я один это увидел, наверное, и вовсе отпустил. Лучше уж взять грех на душу, солгав, чем вести на смерть друга. Но остальные… Я не смогу убедить их молчать. А убивать… На своем веку я видел казни трех меченых. Трех! И они уже не были людьми, в них не оставалось ничего, кроме безумия и жажды крови. Но ты, Оррен? Я не понимаю. Если бы только согласился подождать несколько дней, объяснить. К чему такая спешка?
– Спасибо, друг, – тепло улыбнулся я, – такие слова очень важны. Уж как получилось.
– Да, кстати, – Ливий обернулся в коридоре, – я смог договориться о применении заморозки.
Вот эта новость меня очень обрадовала. Одно дело – с каждым шагом думать о том, что жариться на огне – не самая приятная смерть. И совсем другое дело знать, что ничего не почувствуешь, разве что легкое покалывание. Заклинание заморозки применялось очень редко – когда тому, кого казнили, не хотели причинять лишней боли. Да, бывало и такое. Согласитесь, смерть на костре не самая приятная из всех возможных. Но только пламя выжигало из крови метку Хель, по-другому могло выйти только хуже. Вот и придумал несколько веков назад один маг специальное заклинание, снимающее боль. Стоит себе человек в окружении языков пламени и улыбается, все равно чувствует лишь легкую прохладу. Так проще.
И хорошо. Сразу как-то легче стало. Решил на это ничего не отвечать. И так понятно, что глава сделал все, что смог. Обычно меченых, если удавалось заполучить живыми, вытаскивали на главную площадь, как я уже говорил. Перед этим несколько дней держали в клетке без еды и воды, разрешая любому желающему кинуть в слугу Хель камень. От таких перспектив меня откровенно передернуло. Да, можно сказать, что мне еще повезло.
– Ливий, постарайся найти следующего до того, как ему исполнится пятнадцать. Надеюсь, амулеты помогут. С таким даром, как у меня, проклятие можно держать в подчинении лет двадцать – это хорошая отсрочка. Так можно будет вообще исключить возможность безумия слуг Хель.
– Да, Оррен, спасибо тебе за помощь.
Магистры и палач дожидались нас в нижнем зале. Вокруг помоста уже было выложено пламенное заклинание и ритуальные веточки. Сейчас на меня смотрели с опаской, видимо, все-таки ожидали каких- нибудь фокусов с моей стороны. Один магистр, неприязненно прищурившись, пробормотал заклинание заморозки – по коже проскользнула ледяная змейка, обвившись вокруг шеи. Потом меня приковали серебряными наручниками к черному столбу.
– Последнее желание? – уточнил палач, зажигая небольшой факел.
– Желаю, чтобы вы выжили после того, как вас Юльтиниэль и Кристиан найдут. – Подумал и добавил: – Хотя боюсь, это невыполнимая просьба. Приступайте, господа, а то я уже мерзнуть начинаю.
Мужик внушительных размеров в черной маске палача только плечами пожал, поднося факел к заклинанию ритуального пламени…
Юля постучалась в комнату, отведенную мужчинам, и одернула ночную сорочку. Специально длиннее и с закрытыми плечами надела, чтобы не выслушивать нотаций Василия. Своим чутким слухом она уже уловила, что император с иномирцем не спят, и, чтобы не будить Маришку и не скучать, глядя в потолок, решила присоединиться к их разговору.
– Не заперто! – раздался звонкий голос Криса.
Девушка потянула на себя круглую ручку, исполненную в виде головы какого-то зверя. Как обычно, прежде чем зайти внутрь, просунула любопытное личико. Василий расположился на застеленной постели, полусидя и опираясь на большую подушку. Кристиан же, уже приготовившись ко сну, устроился в позе лотоса, обняв свой валик и положив на него подбородок. Похоже, что мужчина до этого рассказывал парню какую-то интересную историю.
Их поселили на верхнем этаже здания ордена. Оказывается, тут были вполне пригодные для жилья комнаты. И даже с окнами. Мутноватое стекло в номере мужчин не было задернуто плотными темными шторами, и бледный лунный свет причудливо перемешивался с тусклым светом ночника. Красиво, но почему-то, когда девушка смотрела на это, тревога в ее груди только усилилась.
– Я не помешала? – на всякий случай уточнила полуэльфийка, сама удивляясь своей вежливости.
– Нет… Юль, что-то случилось? – Крис обеспокоенно вскочил на ноги и подбежал к девушке. – Ты босиком… не мерзни, устраивайся со мной. И извини, что я не совсем одет, – сконфузился он.
– Ничего, трусы тебе очень идут, – успокоила его Юля, – я тоже не в бальном платье.
Она забралась на кровать, обняв худые коленки, улыбнулась.
– Уснуть не могу, – призналась она. – Нервничаю. Маришка вон спит – устала. Альга ушла на нижний балкон, сказала, что там посидит. А меня что-то грызет внутри, будто мы где просчитались. Не надо было папу одного оставлять. Я за него боюсь. То кинжал этот дурацкий, теперь амулет. Он сказал, что глава его друг, но…
– Крестный сказал, что его уже завтра отпустят. Кровь проверят и все, – постарался успокоить Юльтиниэль император, дотрагиваясь рукой до ее плеча. – К тому же меченых слуг Хель всегда сжигали на рассвете. Мы можем часа через полтора встать и пойти к главе, чтобы никаких промахов не случилось, – предложил Крис.
– Мне вообще-то тоже все это не нравится, – согласился с Юлей Василий. – Кровь они могли у него и так взять, а поселить с нами. Какая разница, где стражу ставить? К тому же есть эти ваши нерушимые клятвы. Что-то тут нечисто.
После этих слов Юльтиниэль только сильнее побледнела. Сердце билось о ребра, часто-часто, словно говоря, что они безнадежно опаздывали. И время утекало песком сквозь пальцы, пытаясь хоть как-то предупредить маленькую компанию о чем-то непоправимом, что должно было произойти вот-вот – пока они тут обсуждают свои подозрения, вместо того чтобы действовать. Но как? Куда бежать? Вниз к отцу или к главе? И что говорить? Вдруг от этого папе станет только хуже?
А ведь это все из-за нее!
Последняя мысль была настолько четкой и понятной, что девушка даже губу прикусила. Действительно из-за нее. Из-за глупых выходок, которые совсем недавно, еще утром, казались ей веселыми и остроумными. Слушать никого не хотела. А если бы только попыталась понять, что не стоит с творцами шутить!
Наверное, правду говорят, что, пока сам не почувствуешь, не поймешь…
Когда снизу раздался приглушенный вскрик Альги, она была готова первый раз в жизни упасть в обморок от испуга. Но вместо этого стрелой кинулась на помощь женщине. За ней бежали Василий и Крис. Кажется, даже Маришка проснулась, поспешив вслед за остальными. Никто ничего не понимал, но ощущение у всех было одно – началось! Вот только что именно, неясно.
Растрепанная, босая Альга, одетая в короткую майку, прижимала к стене тощего паренька, держа у его горла кинжал. Еще немного, и она, наверное, все-таки убила бы гонца за то, что он принес плохие вести…
