К чему относилось это «не стоит»? Только лишь к желанию целовать ее ножки или к случайно вырвавшемуся предложению выйти за него замуж? Никита не понял этого, но уныло поник головой.
– Я не готова принять твое предложение, – после небольшой паузы снова заговорила Наталья. – Не спрашивай меня почему и не огорчайся! Ты все равно сейчас не поймешь моих чувств и моего нынешнего положения…
– А к этому имеет отношение какой-то другой мужчина? Тот же Сергей, например? – Он и сам понимал, что задает глупый вопрос, хотя в подобной ситуации любой вопрос выглядел бы глупым. Все! Ему отказали, так что надо вставать и с достоинством уходить. Но, боже, как же его тянет к этой девушке, как же невыносима мысль о том, что ему никогда не держать ее в своих объятиях!
– Нет, – Наталья засмеялась, – какой же ты, оказывается, глупый и ревнивый!
– Но ты кого-нибудь любишь? Сергея?
– Нет… не знаю… не спрашивай! Я не могу тебе сказать ничего определенного, кроме одного – так счастлива, что меня все любят! А теперь – прощай.
Он поцеловал протянутую руку и быстро вышел в прихожую. И только тут вдруг осознал, насколько же тяжелые испытания его теперь ожидают. Видеться с любимой девушкой, у которой получил отказ и которая постоянно будет находиться перед его глазами, ласкаясь с так называемым женихом и его бывшим другом… И что ему остается? Вздыхать и томиться невдалеке, надеясь получить очередную приветливую улыбку? Не лучше ли самому отказаться от дальнейшего общения и, переборов душевную боль, вернуться к своим прежним занятиям?
Но разве это возможно? Без Натальи ему уже все неинтересно и нет ни в чем смысла… А жить бессмысленно могут только сумасшедшие. И что за утешение думать о том, что любые переживания рано или поздно пройдут… Пройдут, разумеется, но вместе с ними исчезнет и надежда на счастье… Но навсегда ли?
Мысль о том, что Наталья остается одна и, стоит ему уйти, позвонит и пригласит к себе Сергея, обожгла его сознание. Немного потоптавшись в прихожей, Никита вдруг не выдержал и вернулся в комнату. Наталья продолжала задумчиво сидеть на диване спиной к нему. Никита осторожно приблизился и, глядя на себя в зеркало трюмо, стоявшее у окна, вдруг положил обе ладони на ее плечи.
– Что это, ты опять! – возмущенно-весело вскричала девушка, резко меняя тон и вскакивая с места. – Вы, сударь Барский, кажется, решили начать боевые действия? Но разве я давала вам для этого хоть какой-нибудь повод?
– Нет, но я…
– Не смей и немедленно убирайся вон!
Однако Никита уже успел плотно обхватить ее за талию и теперь, прижав к туалетному столику, на котором попадали все флаконы, пытался притянуть к себе и поцеловать в губы. Наталья упорно отворачивалась, упираясь ему в грудь обеими руками, и тогда он удвоил усилия. В тот момент, когда она высвободила руку, чтобы залепить ему пощечину, Никита успел наклонить голову и уткнуться своими влажными губами в теплую и смуглую ложбинку между грудями.
– Наташенька…
– Да перестань же ты!
Напряженная борьба истощала силы обоих. Они запыхались, и поэтому каждая новая фраза давалась им с заметным трудом.
– Я позову на помощь!
– Зачем? Неужели я тебе настолько отвратителен?
– В данный момент – да!
– Один поцелуй – и я тебя отпускаю.
– Никаких поцелуев!
– В таком случае…
– Ах, так?
Увидев, что даже повторная пощечина не охладила его возбужденный пыл, Наталья вдруг зло сузила глаза и как-то по-кошачьи, резко и сильно провела ногтями по основанию шеи Никиты, оставив четыре кровоточащие царапины. Почувствовав боль, он оцепенел, разжал объятия и полез в карман джинсов за носовым платком.
Взглянув в зеркало и увидев свою окровавленную шею, Никита изумленно присвистнул.
– Да, да, да, мой дорогой, – с нескрываемой насмешкой заметила Наталья, переходя на интонации своей героини Гончаровой, – твоя драгоценная голубая кровь пролилась в моем доме, по твоей вине… Возможно, именно это несчастье ты и имел в виду, когда говорил, что с тобой может случиться нечто ужасное. Но согласись, что ты сам в этом виноват!
Прижимая к шее носовой платок, Никита взглянул ей в глаза и, не увидев там ненависти, снова приободрился.
– Но, получив такую жестокую рану, сударыня, – заговорил он, невольно подражая ее стилю, – неужели я не получу и исцеления?
– Что ты имеешь в виду?
– Один дружеский поцелуй…
– Ах, ты опять!
Наталья попыталась увернуться, но Никита стремительно бросился на нее, снова схватил за талию и, прижимая к себе, ухитрился оттащить от трюмо и повалить на диван.
– Оставь меня, ты отвратителен! Наркоман несчастный!
– А ты – прекрасна!
– Не смей!
Последний, самый возмущенный возглас был вызван тем, что в пылу борьбы Никита ухитрился раздвинуть ее ноги и теперь жадно ощупывал тугие бедра…
Наташа схватила его за руки, чтобы воспрепятствовать его намерению расстегнуть «молнию» ее джинсов. В итоге завязалась возня, окончившаяся быстро и довольно-таки странно. Несколько минут она отчаянно вырывалась, но добилась лишь того, что они оба скатились на пол. Хитроумно поддавшийся Никита, оказавшись спиной на полу в позе побежденного, воспользовался своим физическим преимуществом и притянул к себе «победительницу» так, что они коснулись губами.
Она дернулась и начала извиваться, но его горячий язык уже проник ей в рот и повел себя там с таким нахальным сладострастием, что она вдруг почувствовала, как начинает слабеть. А тут еще одна рука Никиты скользнула ей под задравшуюся в пылу борьбы кофту и стала задирать ее все выше и выше, обнажая груди…
– Отпусти же меня, скотина!
Наталья произнесла эти слова сквозь зубы и с такой ненавистью, что Никита начал понимать – еще немного, и он перейдет ту грань, за которой никакие извинения уже будут невозможны! Но, черт возьми, как можно отпустить эту невероятно соблазнительную девушку, которая чем больше злилась, тем сильнее его возбуждала?
– Звонят! Ты, похотливое животное, неужели ты не слышишь, что в дверь звонят! Это, наверное, Ольга вернулась…
Никита подумал о том, что у Ольги – младшей сестры Натальи – наверняка есть свои ключи, и на мгновение ослабил свой натиск. Вот юная дуреха, до чего не вовремя явилась! И какого черта она звонит так настойчиво?
– Да отпусти же меня, – воспользовавшись его замешательством, повторила Наталья и, с силой толкнув Никиту в грудь, выпрямилась и села. – Мерзавец! Ты мне противен! Наркоман беспринципный!
Внезапно у Никиты опустились руки. Почувствовав свободу, Наташа вскочила и подбежала к телефону. Ощущая себя униженной, она одернула кофту и гневно повернулась к несостоявшемуся насильнику:
– Последний раз предупреждаю: или ты уходишь, или я звоню прямо в милицию.
– Конечно, я уйду, – нехотя пробормотал Никита, – поскольку, к сожалению или к счастью, не могу насиловать женщин, предпочитая добровольные ласки. Ты так очаровательна, что чуть было меня не спровоцировала… Впрочем, довольно об этом.
Немного полежав на полу, будто надеясь, что Наташа резко передумает и сама кинется в его объятия,
