– Кто может знать? – Сказал Серега. – Встречу снова Урунгула, просто потерей шлема не отделается.
Он еще раз прочитал содержимое папки, а затем аккуратно пихнул ее на место:
– Пойдемте, нам еще необходимо зайти в Дом.
И они пошли к выходу, тьма вокруг словно сгущалась, тени прыгали по стеллажам, жутко корежились на их ребристых металлических краях. Фонарь покачивался в руке Щербинского с ржавым скрипом, на него налипло что-то черное.
– А когда мы найдем камень, – произнес Лапников тихо, – что мы с ним сделаем?
– Разобьем, знамо дело, – ответил селянин, – он ведь из базальта, а базальт сильно хрупок.
– Тайный знак нарушиться и то, что вселилось в камень, должно тут же испариться, – добавил Сергей, – вернуться туда, откуда пришло.
Лапников кивнул. Не разу не заплутавшись они подходили к выходу, и маячил впереди уже маленький столик с прелой бумагой, было совсем тихо, лишь где-то в отдалении одиноко капала вода. Видно из трубы просачивалась. Кап… тишина, Кап… тишина.
Подошли к выходу, и тут позади них раздался горестный многоголосый вой и стенанье. Снова загорелось множество глаз, но вопли теперь были не угрожающие, а совсем наоборот, несчастные, словно не хотели эти живущие во мраке существа расставаться с троими зашедшими сюда людьми.
Вой был такой жалобный, что Лапников даже пробормотал:
– Они несчастные такие, не хотят, чтобы мы их покидали.
Щербинский ухмыльнулся, и было видно, как поворачивается лицом к красноглазым плакальщикам. Он приподнял фонарь.
– Обидно да?! – Заорал селянин во тьму, хор стенающих воплей бы ответом ему.
– Заскучали в этом склепе?!
Опять вой в ответ. Даже еще жалобнее.
– Ну так это вам на память!!! – проорал Щербинский, и предварительно раскрутив, швырнул свой фонарь в невидимых обитателей.
В темноте грохнуло, разом потушив все глаза, затем разлившийся керосин вспыхнул и осветил разбегающиеся в стороны тени. Воплей больше не было.
– Вот так то-с удовлетворением произнес зоотехник.
– Зачем ты их так? – Спросил Лапников. – они ведь не причиняли зла.
– А на сапог кто плюнул?! – Ответствовал селянин гневно. – Так мы выходим отсюда или нет?
– Выходим. – Сказал Сергей, он уже открывал дверь, и скоро троица направилась вверх.
Странное дело, серого квадрата неба наверху не было видно.
– 'Не закрыл ли кто?' – подумалось горожанину.
Но выход никто не закрывал. Оказалось, что они протолклись в темноте подвала весь оставшийся день. Когда они вылезали в предбаннике музея на проклятое село Черепихово пали поздние летние сумерки. Солнце давно скрыло за краем горизонта. И лишь чуть светлое небо отмечало запад.
Да и то не везде, потому что, ровно по Серегиным прогнозам из за реки натянуло тяжелые тучи и теперь сверху, на головы трех Черепиховских воителей сыпалась мелкая водяная крупа. В сумеречном свете тучи были видны плохо, лишь только некие темные массы проносились по небу, да покрывала все водяная пыль.
Пыль эта имела гадкую особенность. Она липла на все, на что садилась, и была на удивление омерзительна и холодно. Сразу припоминался Сергею его первый день в Черепихово. Было так сыро холодно и промозгло, что теперь даже мрачный архивный подвал, становился уютным на удивление.
– Опять дождь, – хмуро сказал Щербинский, – к полуночи еще и туман нагонит.
– Сколько же мы просидели в подвале? – Лапников как раз выползал последним из темного зева подвала и пялился на небесный свод, заменяющий в бывшем музее потолок.
– Часа четыре не меньше, тучи все скрыли, и сейчас темнее, чем должно быть.
– А как же Дом Культуры?
– А никак! – Ответил Сергей. – В такую сырость лазить по возможному гнезду зла самоубийство со стопроцентной гарантией. Кроме того уже темнее и скоро начнется шабаш.
– Начнется – подтвердил селянин – чую прижмут они сегодня нас.
По темным небесам пронеслась одинокая совершенно черная шквальная туча, и на ходу оросила окрестности ледяным ливнем, задев краем и находящихся в музее людей.
Лапников, чтобы укрыться от шквала приоткрыл дверь в музей и встал в целом дверном проеме, где сохранились остатки потолка. Сергея и зоотехника прохлестало по полной программе, моментально вымыв из них остатки тепла.
– Что за Июль!!! – заорал Сергей пытаясь закрыться от колющего ливня.
– Сегодня особенный Июль, – сказал Щербинский, сам он стоял недвижим, – не удивлюсь я если и день скоро не наступит, а будет вечная тьма и вечный шабаш.
– Наверное это буде весьма похоже на ад. Вот тебе и конец света.
Туча пронеслась, и убийственный ливень сменился вялым моросящим дождичком. Серега словно попал
