повторял эту шутку уже в течение семи лет, и за эти годы она не стала смешнее. По крайней мере, с моей точки зрения.
Но в это утро я, наверное, была сама не своя, потому что испытывала почти непреодолимое желание использовать прием Дункана в разговоре с Даной.
Дана сидела напротив, внимательно вглядываясь в мое лицо, и я поняла, что ее очень беспокоит мое состояние. Наверное, мой внешний вид был еще хуже моего самочувствия. Я набрала в грудь воздуха и выпалила:
– Я нашла женщину, рентгеновские снимки которой идентичны тому, который ты мне дала.
Глаза Даны загорелись, напряженное и озабоченное выражение сменилось оживленным.
– Конечно, тебе придется это проверить, но я уверена на девяносто восемь процентов.
Дана наклонилась вперед и погладила меня по руке.
– Господи, какая же ты молодец! И кто она? Сделав еще один глоток чая, я сказала:
– Мелисса Гээр. Тридцати двух лет. Коренная островитянка из Лервика. Замужем за местным жителем.
Дана стиснула кулаки.
– Тогда почему ее нет в списке пропавших без вести? Почему ее нет в твоем списке женщин, рожавших летом две тысячи пятого года? Ведь ее там нет?
– Нет.
– Но почему?
– Потому что к тому времени она уже была мертва.
Дана изумленно смотрела на меня, не веря собственным ушам. Потом задумчиво наморщила лоб и сказала:
– Объясни.
– Я зашла на сайт нашей больницы и нашла ее историю болезни. Она поступила к нам двадцать девятого сентября две тысячи четвертого года. Диагноз – рак груди. Как выяснилось впоследствии, метастазы проникли в легкие, позвоночник и почки. Опухоль обнаружил лечащий врач во время обычного профилакгического осмотра всего за пару недель до этого. Ее перевезли в Абердин, но это не помогло. Мелисса Гээр умерла шестого октября, всего через три недели после того, как был поставлен диагноз.
– Черт!
Я впервые услышала, как Дана ругается.
– Не стесняйся в выражениях, – сказала я. И она не стала стесняться. Облегчив душу, Дана встала и начала мерить шагами комнату. Пройдя несколько раз от стены к стене, она остановилась и посмотрела на меня:
– Ты уверена, что это действительно ее рентгенограмма?
В четыре утра я была абсолютно уверена, но сейчас…
– Конечно, нужно на всякий случай проконсультироваться со стоматологом, но… я… я уверена. Это ее рентгенограмма.
– Может быть, это просто другая Мелисса? Просто однофамилица. В Лервике могли проживать две Мелиссы Гээр.
Я уже думала об этом. Покачав головой, я сказала:
– Тогда придется допустить, что у них также совпадают даты рождения и группа крови. Нет. Это одна и та же женщина.
– Черт!
И Дана снова начала ругаться, меряя шагами комнату. С одной стороны, было приятно осознавать, что всегда сдержанная и невозмутимая Дана Таллок тоже может потерять над собой контроль. С другой, мне хотелось, чтобы она замолчала. От ее хождений и ругани у меня еще сильнее разболелась голова.
– Это какое-то дежа-вю. Дежа-черт-бы-его-побрал-вю! То же самое, что и с Кирстен, когда мы были уверены, что нашли нашу жертву.
– О Кирстен придется забыть. Рентгеновские снимки зубов абсолютно разные. Ничего общего. Это не она.
– Я понимаю. Но мне все равно не нравятся такие совпадения. Ты находишь на своем лугу тело и кольцо. И в том, и в другом случае речь идет о молодых женщинах, которые предположительно умерли в две тысячи четвертом году. Но вот только одна из них, согласно заключению наших патологоанатомов, умерла почти год спустя.
– Прекрати! У меня и так голова раскалывается! – взмолилась я.
– Ладно, ладно… – Дана перестала мерить шагами комнату, снова села на кожаный пуфик и, понизив голос, сказала: – А теперь расскажи, что случилось с тобой.
Я замотала головой.
– Не хочу. Это не имеет отношения к делу.
Дана взяла мои руки в свои и заставила посмотреть ей в глаза.
– Имеет. Рассказывай.
И я начала рассказывать. Как вторую ночь подряд, несмотря на запертые двери, кто-то ухитряется проникать в мою комнату, а во втором случае – еще и несмотря на многочисленных охранников больницы. Что этой ночью я отключилась в своем кабинете и со мной вообще могли сделать все, что угодно.
– Но на этот раз не было никаких сюрпризов?
– Небольших подарков? Как накануне? Нет. Но кто бы это ни был, он вымыл мою чашку и кофейник. Очень тщательно.
– Ты думаешь, тебе что-то подмешали в кофе?
– Вполне возможно. Правда, в последнее время я не очень хорошо себя чувствовала, даже решила, что подцепила грипп или что-то в этом роде. Но сегодня я думала, что просто умру.
– Тебе нужно к врачу, – сказала Дана.
Наверное, выражение моего лица было очень красноречивым, потому что она улыбнулась и добавила:
– Нужно сделать анализы. Правда, я точно не знаю, какие именно. Наверное, крови или что-то в этом роде.
– Уже сделано. Перед уходом из больницы я сама взяла у себя все необходимые анализы. Они в холодильнике в моем кабинете. В понедельник я отошлю их в лабораторию. А до тех пор давай сохраним это в тайне. Я не хочу, чтобы раньше времени поползли слухи.
Дана кивнула, но я видела, что она слушает меня вполуха. Мне уже был знаком этот тусклый, несфокусированный взгляд. Дана над чем-то напряженно размышляла. Я не знала, как лучше сказать ей, что я собираюсь домой. Мне очень не хотелось оставлять ее одну, после того как она узнала такие ошеломляющие новости, но я была на пределе.
– Дана, – окликнула я ее, поднимаясь с дивана, – извини, но мне действительно нужно домой.
Она пристально посмотрела на меня.
– Дункан уже вернулся?
– Нет, – удивленно ответила я. – Он будет дома не раньше вечера.
И это было к лучшему. Я не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии.
– Тебе лучше остаться здесь.
– Почему?
– Тут ты в большей безопасности. Отправляйся наверх. Там есть гостевая спальня. Если хочешь, можешь принять душ. Как только вернется Дункан, я выпишу тебе пропуск на выход.
Я не двинулась с места. Какое она имеет право решать за меня, что делать? Я почти не знала эту женщину. Я даже не особенно доверяла ей. Наверное, эти мысли отразились на моем лице, потому что взгляд Даны мгновенно посуровел.
– Что-то не так?
