– Я ходила искать ее туда, на торфяники, – сказала Джиллиан. – Я думала, поскольку они ее не нашли, должно быть, произошла какая-то ошибка. И она каким-то образом выбралась оттуда. Я думала, может быть, Барри, – ну, парень, который приходил сидеть с ней, – прежде чем дыма стало слишком много, смог как-то вытащить ее и отправить в сад, и она попросту куда-то ушла.
Глаза Джиллиан с тоской смотрели на Эви, молили ее согласиться, сказать: да, так вполне могло случиться, наверное, она до сих пор где-то здесь, бродит по округе, питаясь ягодами, и имеет смысл продолжать ее поиски.
– Она бы испугалась огня, – сказала Джиллиан, – поэтому должна была попытаться скрыться. Она могла как-то выбраться за калитку и уйти по переулку. Поэтому мы искали ее. Пит и я. И еще несколько человек Мы всю ночь провели на торфяниках, ходили и звали ее. Понимаете, я была абсолютно уверена, что она не могла умереть.
– И это тоже совершенно нормально, – заверила ее Эви. – Это называется неприятием. Когда люди сталкиваются с тяжелой потерей, они зачастую сначала не могут принять ее. Некоторые медики считают, что таким образом организм защищается от чрезмерной боли. Даже если умом люди понимают, что любимого человека больше нет, сердце подсказывает им совершенно другое. Нередки случаи, когда люди, потерявшие близких, даже видят их или слышат их голоса.
Она на секунду умолкла. Джиллиан заерзала и села прямо.
– Что, такое бывает? – спросила она, подавшись в сторону Эви. – Некоторые видят и слышат мертвых?
– Да, – сказала Эви, – это обычное дело. С вами такое тоже случалось? Вы видели… вы видите Хейли?
Джиллиан медленно покачала головой.
– Я никогда не вижу ее, – сказала она.
Какое-то мгновение она внимательно смотрела на Эви, а потом ее лицо как-то обмякло, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
– Я никогда не вижу ее, – повторила она.
Ее рука снова потянулась за салфеткой. Коробка упала на пол, но Джиллиан смогла ухватить несколько штук. Она прижала салфетки к лицу. Слез по-прежнему не было. Возможно, она их уже все выплакала.
– Не торопите себя, – сказала Эви. – Вам нужно поплакать. Неважно, сколько на это уйдет времени.
Джиллиан не плакала, нет, но продолжала прижимать салфетки к лицу, содрогаясь всем своим иссушенным телом. Эви молча смотрела на нее, и за это время секундная стрелка успела трижды обежать циферблат.
– Джиллиан, – сказала она, когда сочла, что дала девушке достаточно времени. – Доктор Уоррингтон говорит, что вы по нескольку часов в день ходите по торфяникам. Вы по-прежнему ищете Хейли?
Джиллиан кивнула, не поднимая глаз.
– Я сама не знаю, зачем делаю это, – пробормотала она в салфетки. – Просто у меня возникает ощущение, что необходимо это сделать, и я уже не могу оставаться в доме. Я должна выйти на улицу. Должна искать.
Джиллиан подняла голову. Ее серые глаза смотрели прямо на Эви.
– Вы сможете мне помочь? – с надеждой спросила она.
– Да, конечно, – твердо ответила Эви. – Я собираюсь выписать вам кое-какие лекарства, – продолжила она. – Антидепрессанты, чтобы вы чувствовали себя лучше, и что-нибудь, что поможет вам спать по ночам. Это временные меры, направленные на то, чтобы разорвать цепь плохого самочувствия. Вы меня понимаете?
Джиллиан посмотрела на нее с облегчением, как ребенок, который понял, что теперь контроль над ситуацией берут на себя взрослые.
– Понимаете, боль, которую вы испытываете, отняла здоровье у вашего тела, – продолжала Эви. – В течение двух лет вы не спали и не питались должным образом. Вы слишком много пили и истощили себя долгими изнурительными походами по торфяникам.
Джиллиан дважды быстро моргнула. Глаза ее были красными и больными.
– Если вы будете лучше чувствовать себя днем и хорошо спать по ночам, то сможете справиться и с пристрастием к выпивке, – продолжала Эви. – Я дам вам направление в группу поддержки. Они помогут вам продержаться первые несколько недель. Ну как? Неплохая идея, верно?
Джиллиан кивнула.
– Я буду навещать вас каждую неделю весь этот период, сколько бы он ни продлился, – сказала Эви. – Когда вы начнете чувствовать себя лучше, когда поймете, что можете контролировать боль, мы займемся тем, чтобы помочь вам приспособиться к теперешней жизни.
Взгляд Джиллиан погас.
– Перед тем как все это произошло, – пояснила Эви, – вы были женой и матерью. Сейчас ситуация совсем другая. Я понимаю, что это звучит неприятно, но такова реальность, к которой нам с вами нужно повернуться лицом. Хейли навсегда останется частью вашей жизни. Но в настоящий момент она – ее потеря – составляет всю вашу жизнь. Вам необходимо перестроить свою жизнь и определить в ней место для дочери.
Последовало молчание. Потом салфетки упали на пол, и Джиллиан прижала руки к груди. Это была вовсе не та реакция, которой ожидала Эви.
– Джиллиан?
– Вы будете ненавидеть меня за то, что я скажу, – прошептала Джиллиан, и голова ее затряслась, – но иногда мне хотелось бы…
– Чего бы вам хотелось? – спросила Эви, сознавая, что впервые с момента знакомства с Джиллиан она даже не представляет, каким будет ответ.
– Чтобы она просто оставила меня в покое.
3
Волосы спящего ребенка были мягкими и светлыми, цвета новенькой монетки в один пенни. Девочка спала в коляске, затянутой мелкой сеткой, защищавшей от жаркого солнца и насекомых в саду. На круглую щечку упал влажный локон. Ее кулачок был прижат ко рту, большой пальчик отогнут, как будто, засыпая, она сосала его, а потом что-то заставило ее его вытащить. Ее животик мерно поднимался и опускался, поднимался и опускался.
Ей было от двух до трех лет. Ножки все еще слишком пухлые, губки только начинают выговаривать первые слова. В глазах, когда они открыты, светится доверчивая чистота. Она еще не знает, что люди могут причинять боль.
Между крошечными розовыми губками показался пузырек слюны. Потом он исчез, чтобы появиться снова. Ребенок вздохнул, и пузырек лопнул. Звук этого хлопка, казалось, плыл в неподвижном воздухе сентябрьского утра.
– Ах, да-да-да… – пробормотала девочка во сне.
Она была просто прекрасна. В точности такая же, как остальные.
4
Джо вскочил и побежал. Не раздумывая, Том бросился за ним, и оба со всех ног рванули в открытые двери церкви. Том мельком увидел рыжеволосого мужчину впереди, у алтаря. Потом Джо нырнул за заднюю скамью с высокой спинкой, и Том последовал его примеру.
Вымощенный плитами пол был пыльным. Под скамейками оказалось полно паутины: некоторые паучьи сети были целыми и имели идеальную форму, другие порваны и увешаны дохлыми мухами. С крючков на спинках аккуратно свисали матерчатые коврики для молений.
– Он молится, – прошептал Джо, выглянув из-за скамьи.
Том приподнялся. Мужчина в шортах стоял на коленях у ступеней алтаря, опершись локтями о перила, и смотрел на большое витражное окно. Было действительно похоже, что он молится. Если не учитывать того, что Том никогда не видел мужчин, которые молились бы в шортах. Как-то все это не очень вязалось.
Какой-то шум заставил Тома обернуться. Церковная дверь приоткрылась, и он заметил, как наружу выскользнула какая-то фигура. Там по-прежнему ждали Джейк и его банда. Неожиданный рывок пригнул его