не стала обращать внимание на ее слова. Пока она не упомянула о змеях. Как она сказала? Они не пережили суровой зимы?
На секунду я задумалась: неужели кто-то привез тайпана в Англию в 1958-м? Но этот вид только-только открыли в Австралии. Абсолютно нереально! Но даже если и так, существует хоть малейшая вероятность того, что тайпаны могли выжить? Что, приспособившись к новым условиям, колония тайпанов живет и размножается в сельской местности – в Дорсете?
– Тропические змеи не могут жить в холодном климате, – пробормотала я себе под нос.
А была ли я в этом уверена или мне просто хотелось, чтобы так было?
Я наклонилась и еще раз осмотрела четыре надгробия. На первом было написано: «Преподобный Джоэль Морган Фейи ушел от нас во время пожара 15 июня 1958 года. Но он придет к нам, когда поздний дождь оросит землю». Я опять взглянула на обугленные руины церкви, потом повернулась ко второму надгробию. Надпись на нем гласила: «Ларри Ходжес, 17 апреля 1919 – 15 июня 1958.Уверовавшихже будут сопровождать сии знамения». Неужели Ларри тоже погиб при пожаре? Третий камень венчал последний приют Питера Морфета, умершего 17 июня в возрасте тридцати двух лег. Четвертый лежал на могиле Рэймонда Гилларда, умершего 18 июня.
Грачи опять начали кричать, я подпрыгнула от неожиданности. И поняла, насколько у меня натянуты нервы. До моих приключений минувшей ночью я никогда не верила в призраков или иных злобных сверхъестественных существ. Но я готова бросить вызов любому, кто с наступлением ночи чувствует себя на кладбище в своей тарелке. Кроме того, меня стало преследовать странное ощущение – нy, вы понимаете, о чем я, – когда хочется оглянуться через плечо. Знаешь же, что там i никого нет и быть не может, но все равно хочется обернуться.
Я обернулась. Метрах в десяти, не дальше, стояла и смотрела на меня облаченная в черное фигура.
– Добрый вечер, Клара, – произнесла фигура, делая шаг вперед.
19
– Здравствуйте, преподобный Перси, – ответила я. – Поздновато гуляете.
– Совсем наоборот. – Это было сказано негромким старческим голоском, под стать его обладателю, который проворно обошел куст бузины и присоединился ко мне.
Преподобный Перси – здешний приходской священник. Учитывая мое происхождение, он был одним из немногих, с кем мне приходилось общаться. Никуда от церкви не денешься, если твой отец – архидьякон.
Разумеется, дети священников в период взросления неизменно восстают против семейного уклада. Ванесса в пятнадцать лет, как и ожидалось, слетела с катушек и отказалась даже близко подходить к церкви. Исключением было, пожалуй, полуночное богослужение на Рождество, когда большинство ее приятелей шли в церковь после поздних вечеринок.
Однако в университете она увлеклась движением под названием «Слуги Господа». Через десять лет она стала председателем приходского совета, а теперь еще руководит воскресной школой и работает редактором церковного журнала. Кажется, даже отца приводит в недоумение ее искренний энтузиазм.
Мой собственный протест был не таким театральным. Я никогда не отказывалась посещать церковь, да и сейчас посещаю – раза два в месяц. Но в конце концов я была вынуждена признать, что не разделяю непоколебимых убеждений своего отца. Не то чтобы я не верила в Бога, я до сих пор ощущаю умиротворение во время церковной службы. Просто у меня в сердце нет бездумной, безоговорочной веры.
Но старые привычки тяжело ломать. Поэтому я познакомилась с преподобным Персивалем Стэнси, как только переехала в этот поселок. Раз в месяц я причащалась и, насколько позволяло воспитание, отвергала все его попытки завербовать меня в церковный хор.
– Может, я вам смогу чем-нибудь помочь, дорогая? – спросил он, оказавшись на маленьком пятачке, который образовывали четыре надгробия и кладбищенская стена.
– Вы служили здесь в 1958 году, преподобный отче? – спросила я.
– Да Бог с вами, голубушка, неужели вы думаете, что я такой старый? – усмехнулся преподобный Стэнси.
«Да вам уже хорошо за семьдесят», – был бы честный ответ, но я сочла за лучшее промолчать. Конечно, маловероятно, чтобы он служил в одном приходе более пятидесяти лет.
Преподобный Стэнси с неподдельным интересом читал надписи на надгробиях.
– Я приехал сюда в 1970 году, – сказал он. – В этой церкви я никогда службу не отправлял.
– Вы знаете, когда случился пожар?
Он взглянул поверх моего плеча на церковь, теперь совершенно черную на фоне пурпурного неба.
– Задолго до моего приезда, – ответил он. – Поговаривали о том, что надо бы собрать деньги и отстроить церковь заново, но в поселке никто эту идею не поддержал. Через некоторое время и колокол сорвало ветром.
Он положил руку мне на плечо.
– Холодает, дорогая. Проводить вас к машине?
Сама мысль о том, что моим провожатым будет древний старичок, была забавной, но очень милой. Я с благодарностью приняла предложение. Мы направились к воротам. Вокруг нас постоянно шуршали чьи-то крылья, несколько раз Я заметила, как преподобный вздрагивал.
– Отче, я думала об Уолтере. Уолтере Уитчере. Пыталась вспомнить, когда он умер. Вы не помните?
Преподобный Перси споткнулся, я поддержала его, чтобы он не упал.
– Гм, дайте подумать… Спасибо, дорогая. – Он восстановил равновесие, и мы двинулись дальше. – Ведь похорон не было, я прав? Я, разумеется, предложил, но Эделина сказала мне, что будет тихое отпевание в больнице, которое проведет тамошний капеллан.
– Да, я тоже об этом слышала. Только не помню, когда это было.
– Дайте подумать. В сентябре, верно? Да, точно, в сентябре, ближе к середине месяца, потому что, когда я вернулся от Эделины, миссис Роберте попросила меня осмотреть церковь. Они как раз закончили украшать ее к Празднику урожая. Значит, это была середина сентября.
Я была с ним согласна. Тогда почему не сохранилась запись о смерти?
– Вы навещали его в больнице?
– Я даже не знал, что он туда попал, дорогая, – ответил он. – За все годы, что я здесь, никто из Уитчеров ни разу не приходил в церковь. Я вынужден полагаться на то, что говорят другие.
– Конечно, я понимаю. – И тут я кое-что припомнила. – Я обнаружила могилу Гарри Уитчера. Вы его знали?
– Гарри… да. Бедняга. Ужасный несчастный случай.
– Они были родственниками?
– Вас очень заинтересовали Уитчеры, дорогая? А вот и ваша машина. И моя.
Я попрощалась с преподобным Перси и пообещала вскоре заглянуть к нему в церковь. Я поехала вслед за ним на холм по дороге, которая вела к поселку. Я свернула на Бурн-лейн, а священник поехал дальше, повернул за угол и скрылся из виду.
Я припарковалась у своего дома и взглянула на дом Салли. В окнах было темно, и ее машины нигде не было видно. По пути домой я остановилась у хозяйственного магазина и купила четыре сверхмощные задвижки. Прежде чем лечь спать, их нужно было поставить на обе входные двери, сверху и снизу. Далее если у кого-то и был ключ от дверей моего дома, больше он не сможет войти, когда я сплю. Разумеется, если меня дома не будет, это совсем другое дело. Верно, нужно сменить замки.
Я устала и хотела есть. Накормила совят, понаблюдала, как они устраиваются на ночь. Холодильник был до отказа набит зеленью и овощами, но я была не в состоянии ничего мыть и резать. Я насыпала в тарелку хлопьев и села за стол, наблюдая, как совята ерзают, чтобы поуютнее прижаться друг к дружке. Я осилила лишь половину ужина.
Повинуясь внезапному порыву, я схватила трубку телефона. Нашла в памяти нужный помер и ждала, пока мне не ответил знакомый женский голос.
– Это Клара Беннинг, ваша соседка. Надеюсь, я не…
– Клара, здравствуйте! Как ваши дела? Я как раз укладываю Софию спать. Хотите заглянуть к нам,
