Кьяра кивнула.
– Посмотри на меня.
Он взял девушку за подбородок и обратил к себе ее лицо. Когда их взгляды встретились, она почувствовала, что ненависть куда-то исчезает. Как ни старалась она удержать ее, свет, словно кокон, окутавший этого человека, ослеплял.
Лука заметил страх в ее глазах.
– Не бойся. Я не причиню тебе зла. – Он было немного ослабил тиски, но она тут же зашевелилась, и Лука снова крепко сжал ее руки. – Придется тебе потерпеть, пока я не удостоверюсь, что ты не убежишь, – несмотря на мягкость тона, в голосе звучал металл.
– Ты сказал, что отпустишь меня!
– Так и случится, – улыбнулся он, – но сделай одолжение, побудь со мной еще немного. – Он опустил руку и крепко прижал Кьяру к себе.
– Какая трогательная сцена! – В притворном восторге Джульетта захлопала в ладоши. – Я и не подозревала, дорогой, что тебе нравится насилие, а то бы давно оказала тебе такую услугу. Однако, – она ударила сложенным веером по ладони, – я полагаю, пришло время заняться делом.
– А я полагаю, что самое время синьору Савини удалиться, – отозвался Лука. – Я слышал, что Большой совет начинает работу рано утром.
– Но вы обещали… – запротестовал Савини.
– Уверен, вы неправильно поняли. – Улыбка, появившаяся на лице Луки, скорее напоминала волчий оскал. – Синьора Джульетта имела в виду, что все, происшедшее здесь сегодня вечером, останется в тайне.
– Сплетни все равно пойдут. Вы же знаете, как венецианцы любят позлословить, – возразил Савини. – Самое малое, что вы можете сделать, это…
– Доброй ночи, синьор, – прервал его Лука, почувствовав, как девушка замерла.
Бросив на Луку разъяренный взгляд, Савини выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
– Что ты натворил! – Джульетта была вне себя. – Что за игру ты затеял?
– Не терплю, когда действуют принуждением. Особенно по отношению к беззащитным людям. – Неожиданно до Луки дошла ирония собственных слов, и он отпустил Кьяру.
Вот наглец, подумала Кьяра. Заявляет, что противник принуждения, а сам… Она слишком хорошо помнит, как он обошелся с ее сестрой, силой заставив покориться. И ей никогда не забыть страх, застывший в глазах Донаты. Ненависть снова вспыхнула в сердце Кьяры.
– Ты начитался философских трактатов из Франции, дорогой. И, похоже, поверил всему тому вздору, что в них написан: о душевной чистоте дикарей и правах человека. – Джульетта была не на шутку рассержена. – Пусть Манелли отведет ее туда, где нашел.
– Спасибо, синьора, синьор, – поняв намек, отозвался Манелли. Он так грубо схватил Кьяру за руку, что почти оторвал рукав блузки. – Пошли, пошли.
– Отпусти! – Кьяра попыталась вырваться, но мясистые пальцы Манелли впились ей в руку.
Все еще борясь с Манелли, Кьяра взглянула на Луку. Она его ненавидит. Придет день, и она его убьет. Но сегодня он был к ней добр. И девушка заглянула в его черные глаза, моля о помощи.
– Манелли, ты не слышишь, что она сказала? Сейчас же отпусти ее!
– Но, синьор, она принадлежит мне.
– Ты хочешь сказать, что она твоя рабыня?
– Нет! – воскликнула Кьяра в ужасе от одного этого слова. – Я не рабыня! Я никому не принадлежу!
Манелли взглянул на Джульетту, и та ему еле заметно кивнула.
– Да, синьор, она моя рабыня.
Кьяра билась в руках Манелли. Неужели это происходит с ней? – думала она. Нет, это просто страшный сон, сейчас она проснется.
– В таком случае, – сказал Лука, – я ее у тебя покупаю.
Не веря своим ушам, Кьяра в ужасе смотрела, как Лука опустил руку в карман своего парчового жилета.
– Этого будет, пожалуй, маловато за такую отличную рабыню, – сказал Лука деловым тоном, разглядывая монеты на своей ладони. – Ты ведь не откажешь мне в небольшой ссуде, дорогая?
– Ч-что? – прошипела Джульетта.
Лука, словно получив согласие, расстегнул на шее любовницы застежку ожерелья из крупных аметистов, обрамленных жемчугом, и без предупреждения бросил его Манелли.
Манелли отпустил Кьяру и на лету поймал ожерелье обеими руками. А потом, точно крыса, которую преследуют кошки, выбежал из комнаты.
Джульетта в бешенстве набросилась на Луку, а Кьяра отступила назад.
– Как ты смеешь меня оскорблять! – взвизгнула Джульетта. – Что ты себе позволяешь!
– Я никогда не буду твоей рабыней, – сказала Кьяра низким, чуть хрипловатым голосом, и Луке послышались в нем страстные нотки. Но он оставил ее слова без внимания и сосредоточился на своей любовнице.
– У тебя есть глаза и уши, моя дорогая. Разве не очевидно, что именно я себе позволяю? – Губы Луки изогнулись в самодовольной усмешке, свидетельствовавшей о том, что ему не раз приходилось утихомиривать строптивых женщин. – Я покупаю себе рабыню.
– Можешь делать все, что тебе взбредет в голову, но не в моем присутствии.
– Ничего особенного я не сделал, – пожал плечами Лука. – Умерь свой пыл, дорогая.
– Только не говори, что собираешься лечь с ней в постель. – У Джульетты задрожали губы. – Ты мой любовник! Как ты можешь так со мной поступать!
– Любовник, да, возможно, но не бессловесный обожатель, поклявшийся служить тебе вечно. – Лука уже не старался сдерживаться. – Ты с радостью согласилась стать моей любовницей без всяких условий или обещаний с моей стороны.
– Позже поговорим, – стиснув зубы, процедила Джульетта. – Мне надо вернуться к гостям.
– Лучше в другой раз, моя дорогая. – Определенно настало время расстаться с Джульеттой, подумал Лука. Он пошлет ей рубиновое ожерелье завтра же. – Сегодня я не в настроении разговаривать.
– Понимаю. – Джульетта перевела взгляд с Луки на цыганку. Спрятав сжатые кулаки в складках платья, она сказала как можно более непринужденно: – Желаю приятных утех, дорогой. Только не забудь смыть ее запах, перед тем как вернешься ко мне в постель.
Бросив презрительный взгляд на Кьяру, она гордо удалилась.
Наступила такая тишина, что Кьяра слышала собственное дыхание. Лука не сводил с нее глаз.
Кьяра сосредоточилась, пытаясь увидеть, что же происходит в его разуме. Почему она не только не видит там зла, но даже не чувствует его? Ведь оно должно там быть. Лишь неясная тень промелькнула и пропала в ярком свете.
– Подойди поближе.
– Нет. – Она вздернула подбородок. – Я не раба.
– Я сказал, подойди! – В мягком голосе снова появились стальные нотки. – Если бы ты знала меня лучше, то поняла бы, что я не из породы терпеливых.
Кьяра не увидела в нем зла, но почувствовала его силу. Все же она решила ей противостоять. Бросить ему вызов – вот ее единственный шанс.
– Я свободная женщина, и у меня нет желания лучше тебя узнать.
Выражение его лица почти неуловимо изменилось. Теперь он похож на Люцифера, подумала Кьяра, и недоволен тем, что происходит в его царстве. Внезапно девушку охватил страх, да такой сильный, что перехватило дыхание.
– Я свободна, – повторила она. – Ты не можешь меня заставить делать то, чего я не хочу. Разве что ты пустишь в ход свою сверхъестественную силу.
– Ошибаешься! Я перекупил тебя у Манелли. И да будет тебе известно, в Венеции рабство все еще вполне законно.
– Зато незаконна продажа того, что тебе не принадлежит, – смело парировала Кьяра, хотя внутри у нее
