— И что же дальше? — спросил Тури, когда перед нами открылся новый спуск в долину.
Мы как-то растерялись: по правде говоря, никто не знал, где искать Джованни и его шайку.
— Дальше-то что? — насмешливо переспросил Тури. — Куда идти?
— Вон туда! — выпалил я и показал на рощу донны Каролины метрах в двухстах от нас.
— Эге-гей! — завопили остальные. — Все наверх!
Добравшись до утопающей в зное рощицы, мы услышали какое-то заунывное причитание. Чуридду поднес палец к губам и спросил шепотом:
— Слышите? Уж не монахи ли псалмы поют?
— Да нет, это птицы, — возразил Золотничок.
— Ты что, оглох, дурья башка? — сказал Тури. — Когда это птицы так зудели?
— Они! — воскликнул я. — Бьюсь об заклад. Это Джованни Зануда с дружками.
Тури хлопнул меня по плечу и заговорщически подмигнул.
— Ну что, может, все-таки вернемся к лагерю?
Мы снова прислушались, стараясь понять, откуда доносятся заунывные звуки.
— Точно, с той стороны! — решил я.
Нам пришлось ползком пробираться между кустами цикория. Чуридду простонал:
— Черт, я уже весь ободрался об эти колючки!
— Кто идет? — послышалось совсем рядом, и похоронный напев мгновенно стих.
Мы вздрогнули.
— Что делать-то будем? — зашептал Золотничок. — Сейчас они нас камнями забросают.
— Это мы! — собравшись с духом, крикнул я.
Раздались приглушенные голоса и шорох камней.
— Все, теперь нам головы не сносить, — заметил Тури. — С Джованни шутки плохи.
— Кто вы такие и что вам надо?! — крикнул кто-то из-за кустов.
— Эй, Джованни, пропусти нас, это мы! — крикнул я.
Мы стояли в нерешительности, а те, видно, тоже не знали, как им быть.
— Ладно, пошли, чего ждать-то? — Я потихоньку стал продвигаться вперед.
Сквозь заросли опунции мы выбрались на площадку, где вся шайка уже поджидала нас. Джованни, зажав в кулаке камень, угрожающе проговорил:
— Чего приперлись? Кто вас сюда звал?
— Слыхали, какие дела творятся? — спросил я.
— Да пошел ты… Не видишь, мы тут заняты. Кармело кота раздобыл.
Кармело, брат моего отца, приходился мне дядей; ему уже сравнялось четырнадцать.
— Да не бойтесь, — примирительно сказал я, — мы вам не помешаем. — И сел прямо на колючки. Приятели последовали моему примеру.
— Так вам, сволочам, и надо, — пробормотал Тури, весь зеленый от злости.
Джованни с приятелями вырыл яму посреди площадки. Рядом с ней на куче камней валялся дохлый кот с пушистым хвостом. Кармело и Карлик втыкали вокруг кота спички, Агриппино Лауриа повязал Зануде черный фартук, а тот с важным видом раскрыл толстенную, всю обтрепанную книгу.
— Итак, продолжим. — Он повернулся к нам спиной.
Голоса у них звучали монотонно, как у взрослых, отпевающих покойника; мы глядели на них разинув рты. Мне даже показалось, будто я в темной церкви, а вокруг одни старики и старухи. Джованни то и дело открывал и закрывал книгу, Агриппино и Филиппо посыпали землей труп кота.
— Выше кидайте, — повелел Джованни, воздев к небу молитвенник.
И тут же мы будто ослепли: все глаза засыпало черной пылью.
— О духи добрые и злые! — прозвучал голос Джованни, перекрывая монотонное бормотание остальных. — Кот сходит в землю, и вы за ним.
Карлик с Кармело зажгли спички, и сквозь пелену пыли замерцали красноватые огоньки.
Джованни жестом священника побрызгал водой на кота; одна за другой спички потухли. Тягучее пение возобновилось, и Джованни, сняв передник, расстелил его на дне могилы.
Карлик и Кармело осторожно приподняли серого пузатого кота.
— Опускайте! — приказал Зануда.
Сверху на кота посыпался град камней. Мы от гари и пыли стали надрывно кашлять.
— А крест? — спросил Тури.
— Не суйся, куда не просят! — вскинулся Джованни.
— Могил без креста не бывает, — не унимался Тури. — Ты что, на кладбище никогда не был?
— Отцепись, безбожник! — рявкнул Джованни. — Где это видано, чтоб кота по-христиански хоронить?
Тури заржал; ему вторил Нахалюга.
— Так, сейчас начнется, — шепнул мне Золотничок. — Ну кто его за язык тянул? Как будто не знает, что этот Зануда чокнутый!
И в самом деле, глаза у Джованни налились кровью, и он кинулся на Тури с кулаками, крикнув своим друзьям:
— Всем стоять на месте!
Бил он беспощадно, но, надо сказать, и Тури достойно отражал удары.
Наконец они сцепились и начали кататься по земле.
Тури разорвал Зануде рубаху, а тот мертвой хваткой сдавил ему горло. Еще немного, и они сорвались бы со скалы, к счастью, на пути попалась могила кота.
— Да уймитесь вы! — закричал я.
— Заткнись, убью! — прохрипел Джованни, продолжая душить противника, в то время как Тури со всей силы молотил его ногами.
Преодолев препятствие, они снова устремились вниз по склону.
— Они спятили, остановите их! — завопил Кармело.
Испугавшись, как бы не пришлось копать еще две могилы, мы поспешно разняли дерущихся.
— Ладно, еще встретимся! — сквозь зубы процедил Джованни, отряхивая пыль.
— Скотина! — крикнул в ответ Тури.
Мы стали спорить, нужен ли крест на могиле кота.
— А почему бы и нет, — заметил Тури. — У кота ведь тоже душа есть.
— С каких это пор коты стали христианами?! — бушевал Джованни.
Но мы все поддержали Тури, и в конце концов Золотничок поставил на могиле крест из веток.
Джованни надулся, но, стоило Нахалюге упомянуть о военном лагере на Лысой горе, тотчас же забыл про вражду.
— Какой еще лагерь?
— Только посмейте ему сказать, — пригрозил нам Тури.
— Пора домой, — сказал я. — А то брюхо подвело от голода.
Приятели на сей раз пошли за Тури, а он, уходя, обозвал меня недоумком. Со мной остались только Золотничок и Джованни. Весь склон огласился лошадиным топотом, шумом осыпающихся камней и гиканьем нашей разбойной команды.
— Адово семя! — крикнула из окна донна Каролина. — Ни днем ни ночью покоя от вас нету!
Джованни, не удостоив ее взглядом, поднялся и небрежно бросил нам:
— Привет!
— Куда это он? — удивился Золотничок.
А я сразу разгадал его планы.
— Видал сукина сына! И он туда же за ними. Дались всем эти солдаты!
— И я пойду! — Золотничок показал мне язык. — Кто остался, тот болван.
Я запустил в него камнем, промахнулся и, не выдержав, крикнул вслед:
— Погоди, я с тобой.
Я спускался осторожно, стараясь не зацепиться за колючки и не поскользнуться на глине, а под нос себе бормотал: всем морду набью, и Тури первому.
