гладил рукоять волшебного топорика. Пех кусал верхнюю губу, в мыслях уже наигрывая на вожделенном рожке незатейливую мелодию. Пижон думал об игре, пытался что-то просчитать – хотя как можно предугадать что-то в покере?..
Элви думала о судьбе Крылана. Нет, она, конечно, не влюбилась в Смотрящего, иначе не просила бы перенести ее к Пижону и не шла бы сейчас с вампиром. Ей было жаль крылатого надзирателя Лабиринта, ведь именно она, уничтожив Зло, отправила Смотрящего в небытие.
Но не к этому ли он стремился? Не этого ли ждал семь веков?
И только Фэт с Валентином не утруждали себя хоть сколько-нибудь важными мыслями. Страннику не терпелось поскорее закончить с Дедом Морозом и отправиться на встречу с последним соперником Пижона, чтобы наконец приступить к выполнению демиургского договора – о встрече с Духом он не забыл.
Наверное, именно поэтому уже он, а не Фэт, возглавлял идущую по коридору процессию.
Рыцарь же думал о будущем. Неужто он навечно погряз в рутине? Неужто на этом приключения закончатся и оставшуюся часть жизни он проведет в герцогском замке, изредка выезжая ко двору на различные празднества и банкеты?
Нет, ничего плохого в этой жизни конечно же быть не может. Более того – почти любой мечтал бы оказаться на месте Фэта. Да и, если вдуматься, не в том ли благо? Что может быть лучше, чем обрастать жирком от постоянного ничегонеделания, тискать стареющую жену и симпатичных молоденьких служанок да, кряхтя, рассказывать внукам истории о былых похождениях, безбожно преувеличивая заслуги?
И Фэт с грустью думал, что этот удел, к сожалению, для него. И в то же время умереть ему суждено не от руки врага, как храброму герою и воину, а именно в собственной кровати от старости или от застрявшей в горле кости на очередной годовщине свадьбы.
Тот, прошлый Фэт, от радости захлебнулся бы, случись ему стать герцогом, заиметь себе Ростисск и жену. И не отправился бы он ни за Оком дракона, ни к Деду Морозу.
Да и турнир бы тот Фэт не выиграл. Еще в конном бою бы вылетел и отправился либо на небеса, либо назад, в родную деревню.
Потому что прошлый был рыцарем понарошку. Которого умные бароны отмыли, откормили, приодели да мечом махать научили.
Но внутри Фэт мог измениться только сам.
Что он и сделал.
– Глядите – свет! – радостно воскликнул Валентин.
Рыцарь поднял глаза. Действительно, свет. Не яркий, но и не тусклый.
Умеренный.
Еще немного – и друзья оказались в огромном ледяном зале.
Все, начиная от стен и кончая висящими на них канделябрами, было сделано изо льда.
– Ух ты! – восхищенно прошептала Элви.
А на троне, стоявшем как раз против входа в зал, восседал, поплевывая сосульками на пол, Дед Мороз.
Услышав шаги, он поднял голову и увидел друзей.
– Какие люди! – радостно воскликнул он. Лицо его, до того серое и скучное, расплылось в довольной улыбке.
Будто его совсем не удивило появление шести разномастных гостей.
– Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас? – прищурился Мороз. – Батюшки мои! Неужто Шаман?
Егерь зло сверкнул глазами.
– И чего ж ты, леший, сюда полез, мать твою так?
Такого стерпеть егерь не мог: выхватив топор, он бросился на обидчика, но тот оказался ловчее. Стоило Деду Морозу вскинуть руку – и Шаман застыл, будто статуя, вмиг покрывшись тонкой корочкой льда.
– Эй! Эй! Ты чего творишь? – воскликнул Гарри.
– Да ничего особенного! – фыркнул Дед. – Просто заморозил, от греха подальше, а то больно дерганый! Живой он… Пока. Все слышит. А там видно будет…
– Чего видно? – не унимался Пех.
– Размораживать или нет! – рявкнул Мороз. – Смотри, а то и тебя заморожу, достанешь! Уж твое воровское рыло меньше всего увидеть ожидал!
– Это еще у кого рыло, надо разобраться! – проворчал Гарри. – Рожок зажал, гад! Да и матери с отцом не помог…
– Вот еще – помогать я буду! Мать твоя сама виновата – нечего танцовщицей в клубе подрабатывать. Застудилась, когда по сцене скакала в исподнем вот и померла. А отца по твоей вине убили – спер все деньги, он у знакомых назанимал, а отдавать и нечем было. С такими разговор короткий…
– Но рожок? Рожок-то мог?
– Да не получал я того письма! Ты его как отправлял?
– Голубем…
– «Голубем…» – передразнил вора Дед. – Ты бы еще в бутылку засунул да в озеро какое кинул – авось доплывет! Я голубиную почту прикрыл еще пару веков назад – долго и ненадежно. Не то что маго-письма –
