направленности…. Извини, брат, и не огорчайся! Скоро появится мой приятель. Унего двоюродный дедушка – чистокровный грузин родом из Поти. Вернее, был чистокровным грузином, пока не умер. Понимаешь, кацо, о чём я толкую? Так вот, он – в смысле, мой приятель – очень уважает всё грузинское. Еду, напитки, женщин. Хванкару там, киндзмараули…
Ник уже приступил к трапезе, с удовольствием прихлёбывая светлое пиво из высокого бокала, когда тоненько зазвенел дверной колокольчик, и в зал ресторана, насторожённо (видимо, по многолетней привычке) посматривая по сторонам, вошёл Владимир Владимирович Путин – в полевой демисезонной форме лётчика морской авиации: кожаная лётная куртка, меховые короткие унты, чёрная пилотка на умной голове.
«Надо думать, что господин Франсуа Виньон сменил грим, вот и его галлюциногенная сущность изменилась – самым кардинальным образом…. Может, в числе дальних предков нашего месье числятся и русские персоны? То бишь, русские персоны, посвятившие всю свою жизнь непростой работе в секретных государственных службах и органах?» – предположил Ник и активно замах правой рукой:
– Володя, Володенька! Греби сюда, дружище! Это же я – Николай!
Надо отдать должное: нервы у мсье Виньона оказались крепче толстенных корабельных канатов. Чуть заметно вздрогнув, он весело рассмеялся и, вежливо приподняв над головой чёрную пилотку, направился к столику Ника. Правда, проделал он всё это молча, видимо не хотел, чтобы его мягкий южный акцент становился всеобщим достоянием.
– Николай Сергеевич? – неуверенным шёпотом уточнил Путин и, дождавшись утвердительно кивка, продолжил уже вполголоса, душевно похлопав Ника по плечам: – Сколько лет, сколько зим, старина! Я так рад нашей неожиданной встрече…
– Присаживайся, Вова, присаживайся! – хлебосольно предложил Ник и прокричал в сторону барной стойки: – Эй, Гиви, лентяй хренов, тащи своё хвалёное вино!
Через полминуты примчался расторопный официант и, составляя с подноса кувшины с вином (один тёмно-бордового цвета, другой – благородного янтарного), восторженно зачастил:
– Вах, дорогой! Откуда ты узнал моё имя? Ты – настоящий провидец! Прямо как царь Соломон! Мир праху его и праху его пятистам прекрасных наложниц…. Я, как увидел тебя, уважаемый, сразу решил: нас посетил мудрый и необычный гость. Сто пятьдесят лет прожить тебе! Вот, всё как ты и просил: литр киндзмараули и литр хванкары…. И другу твоему, что родом из легендарного Поти, крепкого здоровья и мужской столетней – как минимум – неутомимости….
– Смотрю, уважаемый Николай Сергеевич, вы уже успели рассказать всему здешнему персоналу о моих кулинарных пристрастиях, – недовольно покривился Виньон, доставая из кармана какой-то неприметный маленький приборчик, посмотрел на крохотный экран и тут же успокоился, отложив прибор на край стола. – Впрочем, сейчас это совершенно неважно. То есть, не смертельно…. Обычно я посещаю данный трактирчик совсем под другой, э-э-э, личиной. Будем надеяться, что Гиви-пройдоха меня не узнал…. Вы, кстати, очень похожи на кого-то из русских писателей-классиков. На Гончарова, Лескова, Достоевского?
– На Тургенева, – услужливо подсказал Ник.
– Точно, на Ивана Сергеевича! Да, с выдержкой у вас – более чем…. Наши бурные аплодисменты!
– Простите?
– Ну, как же! – Путин наполнил свой бокал благородно-янтарной жидкостью, непринуждённо отхлебнул, одобрительно поцокал языком и пояснил: – Ведь, кажется, именно у вас, мон шер, недавно похитили любимую и обожаемую супругу? Я не ошибаюсь? Вот, видите…. А вы спокойны и невозмутимы – словно слон из джунглей в период сезона дождей. Я, право, нешуточно удивлён и восхищён…
– Ерунда! – небрежно отмахнулся Ник. – Нервничать и сомневаться, как меня учили в своё время, надо сугубо в мирное время. Во время же боевых действий все эмоции исключаются. Тупо, однозначно и навсегда. Если, конечно же, хочешь выиграть в схватке и остаться в живых – наварив при этом немного деньжат…
– Вас очень хорошо учили. В своё время. Про несовместимость расшатанных нервов и победоносных боевых действий…. Кстати, почему вы, если не секрет, называете меня Владимиром?
– Просто так, по мимолётным и ненавязчивым ощущениям. Без всякой задней мысли. Вам не нравится?
– Нравится. Просто всё это немного странно…. Видите ли, одного из моих двоюродных дедушек, действительно, звали Владимиром…. Да, Николай Сергеевич, вы воистину – необычный человек! Жаль, что мы работаем в разных упряжках….
– Может, сражаемся на разных сторонах уличной баррикады? – широко и радостно улыбнулся Ник, изображая полную расслабленность и идиотическую беззаботность. – Французу такое сравнение должно быть более близким и понятным.
– Француз, англичанин, русский, грузин…. Какая, собственно, разница? Национальные и этнические грани стираются с каждым прошедшим десятилетием. Баррикады? Бросьте, мой друг, не будьте излишне романтичны. Романтика расслабляет, не хуже пургена…. Вы, эсквайр, даже не улыбнулись? Видимо, я разучился весело шутить на русском языке…. Всё равно, никаких баррикад нет и в помине. Да, и не намечается…. Есть только вместительный повозки, на которых серьёзные ребятишки планируют вывезти некие драгоценности. Вы работаете на одних ребят, я, как это и не печально, на других, противоположных. Вот и все дела. Ничего личного…. Может, перейдём к делу?
– Перейдём. Что я должен сделать, чтобы вы освободили мою жену? Надеюсь, что она жива и невредима?
– Цела и невредима! – болезненно поморщился Путин-Виньон, демонстрируя указательный палец левой руки, заклеенный пластырем. – Очень шустрая девица. Ну, очень! Успела укусить меня, пока не подействовали пары хлороформа…. Не волнуйтесь, господин Нестеров, с ней не случится ничего плохого. Это, в первую очередь, не в наших интересах.
– Я смогу поговорить с ней по телефону?
– Безусловно. Только попозже. Во-первых, после того, как мы с вами договоримся обо всех деталях. Во-вторых, когда прекрасная мадам Мария проснётся. Думаю, – француз с русско-грузинскими корнями мельком бросил взгляд на циферблат наручных часов «Полёт», – это произойдёт минут через десять- пятнадцать…. Мы же с вами, Николай Сергеевич, успеем договориться за означенное время?
– Безусловно, договоримся. У нас с вами, просто напросто, нет другого выхода. В противном случае, милый мой Володя, извините, но мне придётся убить вас…
– Премного благодарен, милостивый государь! – совершенно по-детски надулся псевдо-Путин. – Впрочем, вы, скорее всего, правы. Другого выхода не существует…. Итак, от вас требуется следующее. В ближайшее воскресенье, в районе восьми часов вечера, к двери хранилища банка господина Ивана Ануфриева подойдёт наш человек. Вы, увидав его на экране монитора, откроете дверь. Вот, собственно, и всё. Сущая ерунда…
– Как будет выглядеть вас посланец?
– Трудно сказать. В том плане, что я не знаю, какие галлюцинации и фантомы вас посетят в тот конкретный момент. Ведь, судя по некоторым косвенным признакам, сейчас вы ассоциируете меня с Президентом России – господином Владимиром Путиным? Я ведь угадал?
– Откуда вы знаете? Я не про Путина, а про галлюцинации…. Это вы похитили Пал Палыча?
– Что вы сказали? – тут же напрягся собеседник. – Профессор Сидоров похищен? Я ничего не знал про это…. Нет-нет, это не мы! Даже и не думайте…. Вот же чёрт побери! Чего-то такого я и ожидал! Все эти важные и безупречные клиенты – такие суки. Как говорите вы, русские, рваные сучары. Позорные и наглые самки бешеной собаки! Никогда не доводят до сведения рядового исполнителя даже десяти процентов правдивой информации. Да, большие деньги портят даже самых честнейших – когда-то, в далёкой юности – людей…
Тоненько и настойчиво запиликал – гимном России – мобильный телефон, Путин, извинившись, достал из кармана лётной куртки громоздкую чёрную трубку, нажал на нужную кнопку и известил:
– Здесь первый! Докладывайте сжато и коротко! У вас – на всё – десять секунд!
Выслушав доклад, он нахмурился, запустив по высокому лбу сеть глубоких задумчивых морщин, спрятал мобильник обратно и неожиданно загрустил-задумался, подперев подбородок острыми кулачками.
С представителем неизвестных рваных и позорных сучар стала происходить странная
