стульев.
– Эй, дорогой Николай Сергеевич! – Кот изобразил на усатой мордочке безмерное удивление. – Ты что там, уснул? Сопроводи-ка даму своего глупого сердца за стол и открой, наконец-таки, «Шампанское»…
Ник, усадив – по всем правам этикета – Марию за стол, достал из серебряного ведёрка тяжёлую тёмно- зелёную бутылку и, аккуратно освобождая её горлышко от серебряной фольги, спросил – непонятно у кого:
– Интересно, а как на Заброшенных Крышах обстоит дело с функцией деторождения?
– Да, как обстоит? – заинтересованно поддержала Мария, – Просветите, любезный Маркиз! На правах здешнего старожила, так сказать…
– С самой функцией дело обстоит – как нельзя лучше, – с видимым удовольствием известил Кот.– По крайней мере, ничуть не хуже, чем в Земном мире. Иногда мне даже кажется, что здесь понатыкано так много труб именно для того, чтобы влюблённым было, где уединиться от нескромных глаз. А вот, непосредственно, собственно – с самим деторождением…. Не знаю, право! Не знаю…. При мне, то бишь, никто ещё не рожал. Да и не слышал я о таком, если честно. Не слышал, да и не читал в летописях…
– Таких прецедентов зафиксировано не было, – бесконечно важно, наставительно тыкая указательным пальцем правой руки вверх, дополнил король Лир. – Да и быть не могло! По определению…. Рожать детей на Заброшенных Крышах? Полная и откровенная чушь! Это, мои господа и дамы, совершенно невозможно!
– Невозможно? – переспросила Мария, глядя на Ника с бесконечной нежностью. – А мы, тем не менее, попробуем! Правда, дорогой?
– Попробуем! – веско пообещал Ник. – Старательно, многократно и разнообразно…
– Ничего у вас не получится! – практически хором, дружно заверили Кот и король Лир. – Это не предусмотрено правилами…
– Не предусмотрено правилами? – пророкотал откуда-то Сверху «шаляпинский» бас. – Строгие и нерушимые правила для того, собственно, и устанавливаются, чтобы их нарушать. Причём, нарушать – с искренним и несказанным удовольствием…. Для вас, Ник и Маша, делается исключение…. Почему бы и нет? Всем же хорошо известно, что настоящие, то есть, подлинные браки «заключаются на Небесах». Почему бы на Небесах и не родиться паре-тройке славных мальчуганов и девчонок? Анхелина Томпсон!
– Я здесь, мой Господин! – тут же откликнулся звонкий и одновременно – на удивление – нежный женский голосок. – Жду Ваших приказаний!
– Займись этим делом. Пусть всё пройдёт под твоим личным патронажем. Что делать дальше? В смысле, когда народятся означенные дети? Я распоряжусь отдельно. Потом…. Может быть…
Поздняя ночь. В смысле, матёрая и закостенелая в своей первобытной дикости ночь, наполненная – до самого края – незваной и предательской бессонницей. То ли неверный сон, то ли крепкая дрёма…. То ли болезненный бред, то ли самая натуральная и настоящая явь…
Телефонный звонок:
– Это я. Текст завершил, вычитал – в первом приближении – и отправил по электронке. Вам должно понравиться…
– Должно?
– Не обязательно. Но – понравится.
Рассвет. Первые лучи робкого, белёсо-жёлтого солнца.
Ответный телефонный звонок:
– Это я. Текст прочёл…. Поздравляю!
Вот так оно всё и было, если совсем коротко.
А потом прогремел – выстрел…
Отправив – для пущей сохранности – текст на адрес собственной электронной почты, я выключил ноутбук.
Набросил на плечи, не застёгивая, старую куртку, запер двери и пошёл…
Куда – пошёл? Туда, куда надо. Раздавать долги.
На улице моросил дождик. Холодный, нудный, противный и доставучий, каким и полагается быть дождю в первых числах октября месяца.
Дожди, они вечные и правдивые подсказчики, как и вещие сны. Я верю дождям и снам – как не верю самому себе…
Этот конкретный октябрьский дождь ненавязчиво шептал о том, что каждому должно достаться по делам его. Всенепременно, рано или поздно…. И если Небеса не торопятся платить по счетам, то Им обязательно надо помочь. Как же иначе, ребята? Дел-то у Верхних Умников – всегда невпроворот. Что-то забудут. Что-то не так поймут и интерпретируют – с далеко идущими, насквозь неправильными выводами. Или, наоборот, с полным и безыдейным бездействием. Так что – в любом раскладе – надо Им помогать. Надо…
Я доехал на первом утреннем троллейбусе (на синем троллейбусе!) до нужной улицы. Вошёл в подъезд неприметной пятиэтажной «хрущёвки», универсальной отмычкой отпер массивный навесной замок на непрезентабельной подвальной двери и неподвижно замер, невольно вслушиваясь в слова едва слышимой песни, долетавшей откуда-то сверху, наверное, с площадки второго этажа.
Пропетляв минут тридцать пять по запутанным коммуникациям городского коллектора, я подошёл к приметной ярко-синей вертикальной лесенке, оборудованной туннельной страховочной сеткой. Поднялся наверх, с трудом отодвинул плечом тяжёлый чугунный люк и оказался в подвале известного на весь город небоскрёба. Вошёл в помещение двухуровневого подземного гаража, вызвал лифт, поднялся на шестнадцатый (отнюдь не последний) этаж, и, используя всё ту же отмычку, оказался в раздевалке тренажёрного зала. Из собственного, арендованного на полгода шкафчика для переодеваний я извлёк загодя принесённое оружие и прошёл в правое туалетное помещение, из окон которого (из-за пластиковых гардин окон которого) открывался отличный вид на Сиреневый зал ресторана «Мистраль», расположенного на пятнадцатом этаже соседнего здания.
В Сиреневом зале ресторана – по раннему времени суток – было безлюдно. Только за одним из столиков, выстроившихся в ряд вдоль левой стены, поклеенной серебристо-серыми джутовыми обоями, с аппетитом завтракали, вяло переговариваясь между собой, двое мужчин среднего возраста. Солидные такие из себя мужички, одетые в шикарные импортные костюмы, со значками «Единой России» на лацканах модных пиджаков. Одного из них звали Зауром, другого, наоборот, Иваном Ивановичем.
Мужички выглядели донельзя довольными и счастливыми. Правдивыми и искренними. Правильными и идеальными. Без страха и упрёка. Рыцарями и безупречными джентльменами. Среднестатистическими «Героями нашего времени», короче говоря…
Выкурив на посошок мятую сигаретку и ещё раз – последний и решающий раз – мысленно подбив окончательные итоги, я тщательно прицелился и плавно потянул за спусковой крючок (курок?).
Прогремел выстрел.
Почему – всего один?
А зачем, мои отважные друзья и их трепетные подруги, стрелять дважды? Особенно, если пользуешься услугами армейского гранатомета последнего поколения?
Зачем?
Примечания
