– Всё готово. Только, охламон белобрысый, помой хорошенько руки. Тщательно-тщательно. Без дураков…
А через пролив между островами они переправились без всяких приключений. Правда, несколько раз рядом с низенькими бортами надувной лодки мелькнули, поднимая высокие волны, светлые бока каких-то морских, приличных по размерам животных.
– Похоже, что на них наши низкочастотные излучатели не действуют, – обтирая рукавом куртки с лица солёные брызги, заволновалась Ванда. – Почему, спрашивается? Как бы лодку, обнаглев, не перевернули. Я, кстати, плавать совсем не умею.
– Скорее всего, невидимые волны, излучаемые нашими приборами, не проникают под поверхность моря, – активно работая вёслами, предположил Лёха. – Впрочем, не вижу особого повода для беспокойства и паники. Перед нами – обыкновенные белухи. Они являются насквозь мирными существами, и людей, насколько мне известно, не кушают.
– Для чего же тогда эти огромные и – по твоим словам – мирные белухи так близко подплывают к нашей крохотной лодочке?
– От природного любопытства, сероглазая графинюшка. Сугубо из-за него. Не бойся.
– Я и не боюсь… А, что мы сделаем с надувной лодкой, когда доплывём до противоположного берега?
– Ничего особенного. Бросим в камушках и пойдём дальше…
Прошло – незаметно – ещё несколько суток пути.
Выбравшись на очередной крутой водораздел, Лёха известил:
– Красота! Эстетика неописуемая, чёрт меня подери!
– Миленько, – с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, подтвердила жена. – Картина маслом, как ты, милый, иногда выражаешься…
Впереди и внизу, километрах в трёх с половиной от хребта водораздела, простиралось нечто фиолетовое, сиреневое и тёмно-зелёное, местами покрытое круглыми – серыми и светло-зелёными – пятнами.
– И, как это прикажешь понимать? – через пару минут поинтересовалась Ванда. – Конечно же, очень красиво… Но, что это такое?
– На карте, прихваченной с метеостанции, нарисована широкая и каменистая речная долина. А за ней, на ровном плоскогорье, он и располагается. То бишь, запасной аэродром. Но, очевидно…
– Что тебе, охламон, очевидно?
– Вон те серые скалы, которые виднеются у самой линии горизонта, и являются искомым плоскогорьем. Это, как раз, понятно. А, вот, речная долина… Можно предположить, что она – в процессе недавних глобальных катаклизмов – преобразовалась в топкое и зыбучее болото, заросшее высокими разноцветными камышами. А круглые серые и светло-зелёные пятнышки – это озёрца и мелководные баклаги. То есть, жалкие остатки когда-то полноводной реки…
– Река «превратилась» в болото?
– А ты, сероглазка, вспомни свой недавний вещий сон, – посоветовал Лёха. – Мол, жуткая топь. Разноцветные камыши. Бесконечные тучи комаров и мошек, высасывающие – до последней капли – кровь из престарелых северных оленей… Вспомнила?
– Вспомнила, – брезгливо передёрнувшись, подтвердила жена. – Гадость ужасная… Наши дальнейшие действия, господин командир?
– Дело двигается к вечеру. Поэтому разбиваем на этом месте крепкий бивуак. Кушаем. Отдыхаем. Набираемся сил для решительного броска к запасному аэродрому.
– А, когда он запланирован? В смысле, решительный и последний бросок-рывок?
– Завтра, на раннем рассвете. Тщательно намазываемся настоем «комариной травы», и, не ведая сомнений, двигаемся вперёд. Задача наипростейшая – проскочить за световой день через камышовые заросли. Ночевать на топком болоте? В окружении комаров и прочих неизвестных ночных гадов? Извини, но это сродни самоубийству…
Эта ночёвка – на безымянной седловине заполярного горного перевала – получилась очень печальной, неуютной и бесконечно-тревожной.
– Костёр разожжём вон за тем высоченным валуном, – решил Лёха. – Чтобы его яркие отблески не смогли – через мощную специализированную оптику – засечь со стороны запасного аэродрома.
– Перестраховываемся, опытный и виды видавший солдафон? – усмехнулась Ванда.
– Есть такое дело. Просто всегда очень обидно – сыпаться из-за всяких глупых мелочей.
– А, каким образом мы будем захватывать самолёт? Предварительно перебив-перестреляв всю аэродромную обслугу? Мол, цель оправдывает средства?
– На месте разберёмся. Не беги, сероглазка, впереди паровоза.
– Впереди – кого?
– Не кого, а чего. «Паровоз» – это такой железный конь. Ну, типа автобусов наших «церковников». Только он ездит по железным рельсам.
– Спасибо – за познавательную и доходчивую информацию. Разводи, охламон, костерок. А я озабочусь ужином.
Ещё через час с небольшим, когда скромная трапеза была завершена, Ванда, грустно щурясь на ласковые тёмно-малиновые угольки костра, спросила:
– Неужели, этот вечер – наш последний вечер в Мире «церковников»? Жалко, честное слово, расставаться с ним…
– Почему – жалко? Из-за чего?
– Какой же ты, Алекс Петров, чёрствый и бесчувственный! Мы же с тобой познакомились здесь. Более того, именно в Мире «церковников» стали мужем и женой – перед Богом и людьми.
– Ах, да. Конечно же. Жалко. Извини, любимая. И закаты здесь – очень красивые… Кстати, возможно, будет и ещё одна ночь. Проведённая, скорее всего, в воздухе. Или, наоборот, за подготовительными мероприятиями к полёту…
После короткого завтрака – мучная болтушка и запечённая вчерашняя форелина на двоих – Лёха объявил:
– Выходим на маршрут! Подожди, я кипяток – из котелка – перелью в походные фляги… Суммарно получается около полутора литров. Должно, по идее, хватить…
Когда было пройдено три километра с небольшим довеском, Ванда – расстроенным голосом – сообщила:
– Очередной обман, блин горелый! На вчерашнем закате эти болота смотрелись очень симпатично. Разноцветные милые камышики, понимаешь. Серые и светло-зелёные круглые озёра… А, что мы сейчас видим перед собой?
– Да, что мы видим?
– Камыши – высокие-высокие. Стена сплошная. Земля стала мягкой и вязкой. Под ногами уже противно чавкает… Оп! Меня какая-то крылатая гадина укусила за щеку. Больно… Смотри вперёд! Роятся и роятся. И счёта им – кровожадным – нет…
– Останавливаемся и тщательно намазываемся самодельным «антикомарином», – скомандовал Лёха. – А по поводу «сплошной стены» ты, графинюшка, не права. Вон же она, широкая просека, протоптанная в камышах. Ведёт, кстати, в южном направлении.
– Кем – протоптанная?
– Какая разница? Мы же предварительно, прежде чем пускаться в путь через болото, включим низкочастотные излучатели.
– И то верно, – согласилась жена. – Действительно, какая разница – кто конкретно убегает от тебя? Убегает и убегает…
– Лучше намазывайся! И голову тоже!
– А, как же волосы? Жалко.
– Намазывайся. Потом отмоемся… Готова? Запихай бутылку во внутренний карман куртки. За мной!
Каждый шаг, благодаря вязкой болотистой почве, давался с немалым трудом. Над головами путников – с угрожающим гулом и противным визгливым писком – роились неисчислимые стаи голодных насекомых. Через
