– Может, полетишь с нами? – предложила добросердечная Ванда. – Есть один интересный и перспективный маршрут… Так, как?
Отрицательно помотав головой, Тим негромко пробормотал:
– Спасибо за проявленную заботу. Но уже поздно…
Он разжал левый кулак, и на землю упала пустая пластиковая упаковка из-под таблеток.
– Что-нибудь ядовитое? – вздрогнув, спросил Лёха.
– Так точно. Однозначно-убойная доза, – пустые глаза Джонса начали, закатываясь, слипаться. – Прощайте, ребята. Удачи вам. Ухожу – навсегда – в страну призрачных и блаженных грёз…
Эпилог
Тим Джонс неловко упал со стула и, покорно разбросав руки в стороны, замер.
«А бутылку из правой ладошки так и не выпустил, бродяга, – подметил педантичный внутренний голос. – Уважаю…»
Ванда, прикоснувшись нежными пальчиками к левой кисти упавшего мужчины, примерно через минуту сообщила:
– Он умер. Умер… Будем хоронить?
– Будем, конечно.
Лёха, взвалив на плечо, отнёс усопшего Тима Джонса – через распахнутые настежь двухстворчатые ворота – за алюминиевый забор, и бережно уложил тело на мягкий изумрудный мох, рядом с восемью прямоугольными холмиками.
Потом он – при помощи тяжёлого лома – выдолбил в каменистой и неуступчивой земле прямоугольник нужных размеров, глубиной около шестидесяти сантиметров.
– Давай, я тебе помогу, – предложила Ванда. – Темнеет уже. Только долька солнышка высовывается из-за линии горизонта.
– Помоги, – согласился Лёха.
Совместными усилиями они уложили покойника в прямоугольную выемку и забросали вынутым грунтом. А холмик над могилой – из найденных поблизости средних и мелких камней – возводили уже в вязком тёмно-сером полусумраке. Под заполошное и назойливое хлопанье крыльев гигантских летучих мышей.
– Что дальше? – спросила Ванда. – Чёртов астероид! Такую планету загубил. То есть, такой Мир. Сволочь космическая… Мыши ещё летают. Жирные такие. Наглые… Пошли вон, суки рваные! Извиняюсь, понятное дело… Идём к самолёту, садимся в кресла пилотов и взлетаем?
– Торопыга ты у меня, это что-то, – восхитился Лёха. – Шагаем к аэродрому, шагаем. Спи спокойно, бедолага Тим! Итак, о «взлетаем»… Нет, дорогая. Вылет придётся отложить – как минимум – на несколько часов. У нас и здесь найдётся парочка важных и неотложных дел.
– Каких, например?
– Во-первых, надо пройти в жилые помещения аэродрома и разжиться тёплой одёждой. Мы же летим в края, где властвуют лютые морозы… Во-вторых, надо упаковать по рюкзакам приличный запас продовольствия и прочее походное снаряжение: дельную палатку, тёплые спальные мешки, примус и газовые баллончики к нему, широкие лыжи, свечи, запасные носки, ну, и так далее…
– Зачем нам всё это? – удивилась жена.
– Помнишь, я – во время сеанса видеосвязи – говорил епископу Альберту, мол: – «Если «коридор» не сработает, то мы сильно не расстроимся. Будем лежать в глубоком снегу и, исступленно целуясь и активно обжимаясь, ожидать прихода смерти…».
– Помню, конечно. Очень романтичный и благородный вариант. Ты, милый, был великолепен… Стоп- стоп! Получается, что ты просто – по старинной армейской привычке – слегка пошутил?
– Естественно, пошутил, – довольно ухмыльнувшись, подтвердил Лёха. – За кого ты меня принимаешь?
– За белобрысого старого солдафона.
– Уточни, пожалуйста, графинюшка.
– За белобрысого, опытного, прожжённого, симпатичного, сексуально-неутомимого и виды видавшего солдафона.
– Совсем другое дело. Принято… Запомни, родная. Настоящий вояка, он никогда не торопится ложиться в гроб, а, наоборот, не опуская и не покладая рук, цепляется за жизнь до самого конца… Мы, пожалуй, сделаем так. Тупо зависнем над нужным местом и сбросим в глубокий снег рюкзаки с продовольственными припасами и дельным походным снаряжением. Затем я введу в бортовой компьютер самолёта новый приказ: – «Совершить – минут через десять после получения приказа – мягкую посадку на удобной площадке. Причём, в радиусе одного-двух километров от данной точки». После этого мы с тобой, любимая, отважно сиганём в снега… «Колодец» сработал? Великолепно! Действуем по заранее утверждённому плану. То бишь, двигаемся к Ванаваре, ну, и так далее… Не сработал? Тогда, не жалея сил, откапываемся, выбираемся на поверхность снежного покрова и оглядываемся по сторонам. Если видим самолёт, то следуем к нему, усаживаемся и вылетаем в Гренландию – на вечный постой к епископу Альберту и рыжеволосой Мэри. Если же самолёт отсутствует, то переходим к запасному секретному варианту…
– Как это – отсутствует? – заволновалась Ванда. – Не понимаю! Поясни, пожалуйста.
– Всё очень просто. Самолёт – очень тяжёлый. Он садится на многометровый снежный покров. Что произойдёт дальше? Допустим, что поверх снега лежит толстый слой наста, который выдержит вес летательного аппарата. В этом случае, дорога в Гренландию открыта. А, если самолёт провалится – сквозь мягкие и податливые снега? Например, метров на пять-семь? Сможет ли он – после этого – взлететь? Почему, сероглазка, ты молчишь?
– Извини, Алекс, но я не знаю.
– И я не знаю, – сознался Лёха. – Но, скорее всего, не сможет… В этом случае нам и пригодятся съестные припасы, да и походное снаряжение. В особенности лыжи. Без них – никак. Кранты…
– А, куда мы отправимся?
– Естественно, к «Чистилищу». Путь, конечно, неблизкий. Блин подгоревший… Но добредём, не волнуйся. Не впервой…
– Добредём? Вполне может быть, – согласилась Ванда. – Но, что мы будем делать дальше?
– Думать, думать и ещё раз – думать.
– Ладно, с этим, наконец-таки, всё – более или менее – понятно, – шагая рядом, облегчённо вздохнула жена. – А, что ещё – до отлёта – мы должны совершить здесь, на территории запасного аэродрома?
– Общим списком пойдёт? – вежливо подсвечивая дорогу зажигалкой, спросил Лёха.
– Ага, вываливай.
– Хорошенько помыться с дороги. Поужинать на совесть. Причём, блюдами нормальных цивилизованных людей. Выпить приличных алкогольных напитков. И, пользуясь удобным случаем, позаниматься впрок… Ну, чем позаниматься – впрок?
– Супружеским сексом? Многократным, усердным и разнообразным? Без дураков?
– Молодец, сероглазая бургундская графиня! Растёшь – прямо на глазах… Ну, а после секса мы ещё раз – сугубо на дорожку – примем душ, оденемся и займёмся погрузочными работами.
Со всеми запланированными делами они управились за шесть с половиной часов.
– Ничего себе – вещей набрали, – окинув взглядом самолётный салон, неодобрительно покачал головой Лёха. – Зачем?
– На всякий экстренный и пожарный случай, – несуетливо распихивая по карманам рюкзаков пистолеты и запасные обоймы к ним, доходчиво пояснила Ванда. – Предусмотрительность, как известно, является высшей добродетелью всех опытных путешественников и путешественниц.
– И сколько пистолетных стволов теперь у нас в наличии?
– Учитывая старые, прихваченные на метеостанции… э-э-э, девять штук. Или же десять?
– Ладно, пусть будут. Лишние потом выбросим…
Лёха прошёл в кабину самолёта, уселся в комфортабельное кресло первого пилота и включил бортовой компьютер. Вскоре в соседнее кресло плюхнулась Ванда.
Экран монитора принялся задумчиво мигать, а жена – сладко и беззаботно зевать.
