– Геббельс? – руководитель подземного ГРУ вопросительно посмотрел на человека в белом халате. – Что нам скажет современная медицина? Необходимо, чтобы все заложники остались в живых! Они для нас – нынче – дороже золота и южноафриканских алмазов… Попрошу озаботиться со всем усердием! Головой отвечаешь, эскулап хренов!
– Незапланированные побочные эффекты от неоднократного воздействия усыпляющего газа Эн- 09/15? – принялся рассуждать вслух доктор. – Вполне возможно, вполне… Я месяцев восемь-девять назад предупреждал этих высоколобых и наглых деятелей из группы «Z», да, куда там… Они же все – поголовно – гении. Только собственные разработки продвигают, а препараты «рядовых» учёных, наоборот, задвигают. Суки гениальные и заносчивые! Ничего, время нас, непременно, рассудит! Ладно, будем думать, – разместил на столе чемоданчик, щёлкнув замками, распахнул крышку и задумчиво нахмурился, рассматривая содержимое «аптечки».
– Думай, непризнанное научное светило, думай! – великодушно разрешил Комаровский. – Доказывай свою полезность новому миру…
«Итак, мы – заложники!», – резюмировал внутренний голос, обожающий выстраивать логические цепочки. – «Причём, очень ценные, типа – дороже золота и южноафриканских алмазов. Следовательно, нас хотят обменять на что-то… Или – на кого-то? Интересно, интересно… Что же произошло со спецкомандой «Выборгской»? Внезапное массовое сумасшествие, то есть, помешательство? Случайно налопались «не тех» таблеток? Или же совсем, даже, неслучайно? Глаза-то у доктора Геббельса больно, уж, характерные и загадочные. А ещё эта его многозначительная фраза, мол: – «Умники из секретной группы «Z» продвигают только собственные разработки, а на все прочие препараты – плюют с высокой колокольни. Но время, оно всё и всех расставит по своим местам…». Может, в этом и кроется разгадка данной навороченной шарады? То бишь, местный доктор (коллега профессора Фёдорова?) решил, пользуясь сложившейся ситуацией, провести некий приватный эксперимент? Дабы утереть нос всяким зазнавшимся умникам и гениям? Почему бы и нет? Версия, как версия, не хуже прочих…».
Наконец, Геббельс, сложив нужные врачебные препараты и причиндалы в непрозрачный полиэтиленовый пакет, велел:
– Ну-ка, служивые, отошли к дальней стене! Отошли, отошли! В темпе! Естественно, что это не касается индивидуумов, пребывающих в бессознательном состоянии. Встали рядом с унитазом, развернулись к нам спинами, а руки сложили в замок за головами… Так, молодцы! Теперь нагнулись! Эй, дневальный! Принеси- ка пару литровых пакетов с соком. Лучше – с яблочным. И прихвати одноразовые пластиковые стаканчики. Хавку? Нет, пока не надо. Накормишь ценных узников по отдельной команде, через энное количество часов. Впрочем, присовокупи коробку шоколадных конфет. «Чародейка»? Подойдёт!
Послышался громкий лязг поднимаемой решётки, затем последовала короткая пауза, сменившаяся новым лязгом.
– Можете поворачиваться, орлы! – милостиво разрешил доктор. – Забирайте посылку с медикаментами и слушайте подробные инструкции… Первым делом вкалываете – в любые мягкие места, прямо через одежду – вашим товарищам по дозе…, э-э-э, успокаивающего препарата. Нашли одноразовые шприцы с красными ободками? Вот, про них я вам и толкую… Дальше, подождав две-три минуты, отвинчиваете крышечку с белого флакон, в котором находится нашатырный спирт. Понятно, что делать с этим сосудом? Правильно, поднести его – открытым горлышком – к носам приболевших граждан… Далее, когда бойцы придут в себя, накормите их крупными красными горошинами – по три штуки на брата. Сок предназначен для запивания, чтобы глоталось веселее… Ну, и сами употребите красные таблетки – из расчёта одна горошина на одно «усыпление». Полного снятия осложнений не обещаю, но определённое облегчение гарантирую.
На широкой деревянной полке под железной решёткой располагалось: непрозрачный полиэтиленовый мешок с лекарствами, два пакета с яблочным соком, пластиковые стаканчики, коробка конфет, толстая стопка бумажных листов и три обычных шариковых ручки.
– Чего ждём, морды медлительные и туповатые? – начальственно рявкнул Комаровский. – Выполнять! Когда завершите предписанные оздоровительные процедуры, тогда и поговорим… А мы с Геббельсом пока отдохнём немного от трудов праведных. Типа – развеемся чуток…
Вколов в правое предплечье Хантера лечебную микстуру из одноразового шприца, Артём непроизвольно обернулся на звонкие шлепки, раздававшиеся из-за решётки.
«Охренеть можно запросто!», – слегка прибалдел внутренний голос. – «Это же доктор Геббельс увлечённо и безжалостно лупит – несколькими игральными картами, сложенными веером – по длинному носу генерал-лейтенанта. Похоже, что они сражаются в пошлого подкидного дурака. Сюрреализм, одно слово…».
Минут через двенадцать-пятнадцать Хантер и Фюрер полностью пришли в себя, хотя и жаловались на общую слабость и сильное головокружение.
– Ничего страшного, – заверил Геббельс, пряча потрёпанную колоду карт в карман халата. – Для первого разговора и получения исходной информации сгодиться и такое состояние. Потом, после поглощения шоколадных конфет, силы постепенно восстановятся… Господин Комаровский, можете начинать! Пленные готовы выслушать и переварить вашу пламенную речь!
– Дмитрий Алексеевич, – тихонько зашептал Артём в ухо Фюрера. – Не вздумай, родной, выкинуть какой-нибудь гадкий фортель. Я же вижу – с каким интересом ты пялишься на неординарный халат этого законченного психа… Нам сейчас предатели не нужны. Извини, но если почувствую что-либо неправильное – вмиг порешу, даже пикнуть не успеешь…
– Понял, командир. Спасибо за предупреждение.
– Прекращайте шептаться, неполноценные ублюдки! – нервно взвизгнул Геббельс. – В крематорий захотели, бродяги безродные? Кстати, молодой человек! – заинтересованно посмотрел на Фюрера. – Мы с вами, часом, нигде раньше не встречались? Морда лица у вас очень приметная, и очки эти – в позолоченной оправе…
– Обознались вы, господин Геббельс, – печально вздохнув, заверил Дмитрий, чувствуя на своей тощей шее каменную ладонь Артёма. – Освещение здесь слабенькое, вот, и обмишурились. Бывает…
Самозваный генерал-лейтенант поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, важно прошествовал туда-сюда, смешно позвякивая многочисленными орденами и «звёздами», после чего резко остановился, старательно откашлялся и принялся веско, хотя и слегка сбивчиво, излагать основные постулаты своего нестандартного мироощущения:
– Как вы, наверное, знаете, на земной поверхности произошло событие, которое в толстых фантастических романах принято называть «Ядерным Армагеддоном». А в обычной жизни: – «Ядерным пик-пик-пик… Мать вашу!». Следовательно, старый человеческий мир – вместе со всеми его вековыми устоями и дурацкими принципами – окончательно и бесповоротно умер… Но мы-то с вами – живы? Не так ли? А, раз, живы, то надо задуматься и об обозримом будущем… Э-э-э… Короче говоря, питерская станция метро «Выборгская» объявляется независимым и самостоятельным государством – со всеми вытекающими последствиями. Как-то оно так… Э-э-э, на чём это я остановился?
– На провозглашение независимого и самостоятельного государства, – подсказал Артём.
– Спасибо, майор Белов! Потом, если не забуду, то награжу красивым орденом. У меня их много… Итак, о будущем государственном устройстве… Впрочем, ничего ещё не решено окончательно. Геббельс – гад говорливый и избыточно умный – предлагает создавать новый фашистский Рейх. Я же сторонник «мягкого» коммунизма. То есть, классического социализма с элементами разгульной анархии… Впрочем, успеем ещё прийти к единому и согласованному решению, время-то терпит. Ещё пару суток попьём-погуляем. Потом начнём потихоньку «гайки закручивать», то бишь, налаживать-настраивать элементарную дисциплину. А там и железобетонное решение примем… У нас на станции, как вы знаете, «пассажиров» нет. Следовательно, имеющиеся складские запасы позволяют нам не думать о хлебе насущном на протяжении нескольких десятков лет. То есть, жить безбедно и припеваючи, отделившись ото всех остальных человеческих индивидуумов, оставшихся в живых. Однако существует одна щекотливая и архиважная проблема…, – генерал медленно провёл ладонью по мужественной физиономии и потерянно замолчал.
– Вы знаете, что «Выборгская» отделена от «Площади Ленина» стальными заградительными щитами? – спросил Артём, пользуясь образовавшейся паузой.
– А? Что? – очнулся Комаровский от раздумий. – Да, конечно, знаем. И это нас совершенно не печалит. Ну, ни капли.… Более того, мы хотим «запечатать» и оба туннеля, ведущие к вашей «Лесной». Как это –
