«престижность»! Именно из-за него, стремясь выглядеть не хуже прочих, люди – зачастую – и совершают непоправимые глупости, а иногда даже идут на страшные преступления…. «Престижность» и «гордыня», на мой скромный взгляд, являются синонимами по духу. А «гордыня», как в один голос утверждают авторитетные религиозные деятели и абсолютно неавторитетные философы-безбожники, является самым страшным смертным грехом, за который – непременно – воздастся по полной программе…. Ты, любимый, про фермерство что-то говорил? Я собственно, не против…. Но только не в России! Бандиты всякие, перекупщики, банкиры, депутаты, журналисты, многочисленные проверяющие…. Волей неволей, но возьмёшься за автомат и пристрелишь парочку жадных сволочей. Так, ведь, не поймут тонкого юмора, обязательно осудят и посадят…
– Какие же мы с тобой оба тупые и несообразительные! – звонко шлёпнув ладонью по лбу, прозрел Егор. – Ведь, ещё есть Вера и Симон Поповы-Брауны! Понимаешь?
– «Славянский клуб»?
– Точно! Чем не козырный вариант?
– Знаешь, милый, я в последнее время стала жутко-недоверчивой и ужасно-подозрительной, – тяжело вздохнув, призналась Санька. – Красивые фотки – это, лишь, красивые фотки…. Поэтому предлагаю – решать все вопросы по мере их поступления. То есть, сперва доберёмся до Буэнос-Айреса и подробно потолкуем с рыжеволосой красоткой Марией Сервантес. Потом посетим южную Канаду. Присмотримся, принюхаемся, плотно пообщаемся с Сеней и Верой. А потом уже и определимся – как и что…
– Опять же, нам ещё напророчен и повторный медовый месяц, – напомнил Егор. – Вдруг, в процессе его старательного осуществления наши головы посетят свежие и гениальные мысли?
Вскоре в фамильном поместье Монтелеонов появился дон Аугусто – в сопровождении трёх ушастых тёмно-кремовых мулов и кряжистого туземца средних лет.
– Этого краснолицего молодца зовут – Хорхе, – пояснил никарагуанский резидент службы «SV». – Будет присматривать за своенравными мулами. Да, и вообще, здравая логика подсказывает, что нашему славному отряду не помешает опытный абориген, три четверти жизни проведший в здешних тенистых джунглях и на топких болотах.
Ещё через три с половиной часа из Сан-Анхелино прибыл обоз, состоящий из конного Хуана, восседавшего на чёрном Вороне, и двух плотно-загруженных повозок.
– Всё просимое доставлено, сеньор! – вежливо доложил пожилой метис. – Только ирландского шоколадного ликёра нигде не нашлось («Санькин заказ!», – ехидно хохотнул внутренний голос), я вместо него прихватил дополнительную бутылочку мексиканской текилы. Завезли – контрабандой – на прошлой неделе.
До позднего вечера они занимались тщательной подготовкой к предстоящему путешествию – складывали (с умом!) продовольственные припасы, палатки, спальные мешки и тёплую одежду в непромокаемые брезентовые мешки, примеряли и перешивали походное обмундирование, подбирали удобную обувь, разбирали и смазывали машинным маслом огнестрельное оружие…
Наконец, все текущие дела были завершены и они собрались в столовой-гостиной дома семейства Монтелеонов на поздний ужин.
– Серые макароны и одна тощая варёная курица на всех. Но я не буду извиняться, – завела любимую волынку донья Анна. – Бедность, как всем известно, не порок. А богатство – лишь повод для неоправданного тщеславия и грешной гордыни…. Спасибо, Господи, за откровения твои! И пусть кара справедливая падёт на головы жадных и ненасытных потребителей благ материальных! Пусть все они захлебнуться слюной серой, завистливой, читая жёлтые таблоиды – о виллах, яхтах, самолётах и машинах олигархов вороватых…
Уже ближе к завершению трапезы за открытыми окнами раздался долгий и противный крик-вопль, полный смертельной угрозы.
– Какая-то местная ночная птица? – дрогнув голосом, поинтересовалась Санька.
– Ага. Болотный карибский филин, – со значением поведала сеньора Монтелеон. – Очень редкая и красивая птица. Залетает к нам на асьенду – один раз за тридцать-сорок лет. До невозможности плохая примета, обещающая скорую и безвременную смерть…. Может, храбрые дамы и господа, стоит отменить завтрашний поход на Индейское нагорье? В смысле, перенесёте его – на более подходящее время? Тем более, зачастую, именно вторая попытка бывает успешной…
Глава четырнадцатая
Беспокойные джунгли, попытка первая
Естественно, что перенести дату выхода на маршрут не предоставлялось возможным. Даже не смотря на знаковое появление редкого болотного филина.
– Вас, соратники, очень ждут в Буэнос-Айресе, – аргументировано объяснил дон Аугусто. – Конкретных деталей я, к сожалению, не знаю. Но и в Аргентине, похоже, происходят всякие малопонятные сюрпризы и коллизии. Нервы у всех на пределе, аж, звенят…
Они встали в кромешной темноте, когда до рассвета оставалось ещё часа полтора. Из-за наполовину разрушенного кирпичного забора доносились резкие вскрики беспокойных тропических попугаев, в конюшне настороженно вздыхали мулы, словно бы предчувствуя трудности и опасности предстоящего пути. Где-то вдали тоскливо и обречённо завыли на круглую янтарную Луну одичавшие никарагуанские собаки.
«Полнолуние – коварное время», – отчаянно зевая, принялся ворчать сонный внутренний голос. – «То бишь, далеко не самый удачный период – для начала важных и серьёзных дел…».
Путешественники умылись холодной водой, пользуясь старинным бронзовым рукомойником, при тусклом свете масляного светильника оделись в походную одежду защитного цвета, напялили на ноги соответствующую обувку и собрались в гостиной-столовой.
Меню завтрака, на этот раз, отличалось некоторым разнообразием. Очевидно, донья Анна, понимая, что гостям предстоит откровенно-трудный день, дала немногочисленным слугам строгий приказ – старательно «поскрести по сусекам». На стол подали: большую чугунную сковородку с яичницей, щедро сдобренной подкопчённым беконом, крупно-нарезанные куски варёной говядины, пышные пшеничные булочки, жёлтое деревенское масло, краснобокие яблоки, шикарный тёмно-фиолетовый виноград и пузатую серебряную турку с крепким кофе.
– Кушайте, ребятки! – настоятельно советовала сеньора Монтелеон. – Кушайте! Когда-то в следующий раз вам доведётся попробовать домашнюю пищу? Я не знаю точного ответа на этот вопрос, могу только предполагать…. А кофе, и вовсе, бразильский. С полгода, как доставили. Контрабанда, естественно…. Кстати, вам сегодня надо – обязательно до заката – дойти до Круглого холма и там разбить лагерь. До этого холма тянутся сплошные болотистые джунгли, где ночевать не стоит. Если, конечно, среди вас нет идейных самоубийц…. Ещё одно. Если случайно встретите на Индейском нагорье моего старшего сына Артура, то передайте ему – пусть возвращается домой. Я уже давно его простила…
– За что – простили? – полюбопытствовала Санька.
– Расскажу сегодня вечером, – прозвучал непонятный ответ. – Если, конечно, напомните.
«Видимо, бабушка страдает лёгким старческим маразмом», – предположил Егор. – «Или же она решила добраться до Круглого холма другой дорогой? Отдельно от нас? Маловероятно…».
Когда на востоке робко затеплилась тоненькая розовая нитка зари, они – друг за другом – вышли на каменное крыльцо. Рядом с распахнутыми настежь воротами, недовольно вздыхая, печалились гружёные мулы, чуть в стороне от них невозмутимо попыхивал короткой курительной трубкой индеец Хорхе.
– Счастливой вам дороги, мальчики и девочки! – пожелала на прощанье сеньора Анна и внимательно посмотрела на Аугусто. – Ещё раз повторяю, отважный идальго Мартинес, почаще посматривай под ноги. Всем советую – прямо сейчас – попрыскаться антимоскитной химией…. Ну, идите уже! Долгие проводы – лишние слёзы…. Да пребудет с вами – Светлая Тень! А все Тёмные Тени – пусть трусливо спрячутся за облаками…
«Очередной хитрый сюрреализм!», – возмутился памятливый внутренний голос. – «Чукча Афанасий всё толковал про какие-то разноцветные «тени», теперь донья Монтелеон упомянула о них…. Какая, спрашивается, существует связь – между образованной аристократкой, имеющей благородные андалузские корни, и дремучим чукотским шаманом? Вот, я и говорю – сюрреализм навороченный, мать его!».
Походную колонну возглавил дон Аугусто – с новёхоньким бельгийским нарезным карабином в руках. За ним шагала Санька, нарядившаяся в классический охотничий костюм, со щёгольской
