— Сере? А где это?
— Вы нездешние?
— Мы из Лиона. Хотели провести каникулы в Испании. Но вчера вечером нас не пропустили через границу, потому что одного документа не хватало.
— До Сере восемь километров. Я знаком с хорошим ветеринаром. Он лечил моих собак в те времена, когда я еще занимался охотой. Правда, в пять утра он вряд ли встанет с постели.
Подумав немного, таможенник добавил:
— Знаете, мне лучше поехать с вами. Какая удача, что вы обратились ко мне именно сейчас! Я вернулся дежурства на Пертском перевале и собирался лечь спать. Отвезу вас на своей машине — собаку будет меньше трясти… сейчас и поедем, только мне надо жену предупредить.
Звать жену не пришлось. Едва он сделал шаг к лестнице, ведущей на второй этаж, как она появилась на лестничной площадке — в домашнем халате и с бигуди в волосах. Взгляд у нее был встревоженный.
— Что там такое, Раймон?
— Эти ребята принесли раненого пса! Я отвезу их в Сере, к ветеринару.
А друзьям таможенник шепнул:
— О пуле ни слова! Моя жена перепугается насмерть! Она всего боится.
Действительно, сойдя вниз и увидев пятна крови на рыжеватой шерсти Кафи, женщина вскрикнула:
— Боже мой! Как же это случилось?
— Мы потом тебе объясним, — сказал таможенник. — А пока принеси старое клетчатое одеяло.
Через пять минут раненого пса поместили между Тиду и Сапожником на заднем сиденье машины, подложив свернутое вчетверо одеяло. Гий с Бифштексом расположились рядом с таможенником.
— Вам повезло, — сказал тот, — дорогу в Сере недавно ремонтировали, она гладкая, как бильярдный стол. Даст Бог, пес выдержит.
Автомобиль медленно двинулся к автостраде по скверной каменистой дороге. Всего пятьсот метров, но никогда еще путь не казался Тиду таким бесконечным. Склонившись над Кафи, он вслушивался в дыхание собаки, заглушаемое рокотом мотора. Ни единого стона! В машине все молчали. У Тиду сжалось сердце.
«Только бы ветеринар согласился встать! — подумал он. — А вдруг его нет дома? Может, он в отпуске?»
Дорога на Сере была в самом деле превосходной. И вскоре таможенник объявил:
— Приехали!
Крохотный городок департамента Восточные Пиренеи еще спал. На улицах не было ни души. Остановив машину на площади, таможенник показал ребятам на домик белого цвета.
— Это здесь.
Лампочка при входе освещала табличку с надписью: «Доктор Пальмароль, ветеринарные услуги». Таможенник позвонил. Никто не отозвался. Он нажал на звонок второй раз, затем третий…
— Его нет дома, — сказал Сапожник. — Или он не хочет выходить.
По тут распахнулось окно на втором этаже, и показалась женская голова.
— В чем дело?
— Доктор Пальмароль дома?
— А что вам нужно?
— Простите, что беспокоим вас в столь ранний час, но это очень срочно. У нас тяжело раненая собака,
— Доктор еще спит. Приходите в восемь.
— Скажите доктору, что его просит Раймон Нуло, таможенник из Морейа.
Женщина — видимо, прислуга — пробурчала что-то нечленораздельное и с раздражением захлопнула окно. Друзья в отчаянии посмотрели друг на друга, а потом Тиду бросил взгляд на машину, где осталась лежать овчарка.
— Не раньше восьми, — прошептал он. — Боюсь мой бедный Кафи не доживет!
Но тут за ставнями другого окна вспыхнул свет. Через несколько секунд осветилась приемная на первом этаже. Дверь открылась, и на пороге возник мужчина в пижаме.
— Что случилось? — спросил он таможенника. — Я думал, у вас уже нет собаки?
— Так и есть. Мальчики пришли ко мне со своим псом… Его подстрелили недалеко от моего дома.
— Подстрелили? Охотники? Значит, это дробь…
— Нет, пуля, — уточнил Тиду. — Револьверная пуля
— Сейчас посмотрим!
Таможенник открыл дверцу машины, и доктор осмотрел Кафи, подсвечивая себе фонариком.
— Да, — сказал он, — похоже на пулю…
— Это опасно? — спросил Тиду.
— Пока не могу сказать, но вы правильно сделали, что сразу же привезли собаку ко мне. Нужна операция. Правда, ручаться ни за что нельзя…
И он приказал ребятам:
— Несите его в операционную! А я пока надену халат и вымою руки.
ФУТЛЯР ДЛЯ ОЧКОВ
В маленькой белой комнате, которая служила ветеринару приемной, стены были увешаны гравюрами, изображавшими животных. Здесь были кошки и собаки всех пород, а на одной красовался могучий бык в разгар корриды.
Усевшись рядышком, друзья уныло молчали. Несколько минут назад они внесли Кафи в операционную, и зрелище это их крайне расстроило: невыносимо было смотреть на бедного пса, привязанного к столу ремнями!
— Не тревожьтесь, — сказал добрый таможенник. — Доктору Пальмаролю можно доверять. Вы же сами видели, он встал с постели, несмотря на ранний час. В округе его хорошо знают. К нему приезжают даже из Перпиньяна… Слушайте, вам пора рассказать мне, как все это произошло.
— В двух словах не объяснишь, — ответил Гий. — Со вчерашнего вечера у нас сплошные неприятности. Начать с того, что нас не пропустили через границу, потому что я потерял разрешение от родителей. Тогда мы спустились вниз по дороге, чтобы отыскать место для ночлега и подумать, как нам быть дальше. Только мы установили палатку в трех или четырех километрах от границы, как явились таможенники и потребовали, чтобы мы уходили оттуда.
— Таможенники? Это еще почему?
— Кажется, мы оказались в запретной зоне?
Таможенник — вернее, бригадир таможенников, ибо у него были отличительные знаки — нахмурил брови.
— Никакой запретной зоны возле границы нет. Во время войны был охраняемый участок, поскольку из Испании привозили оружие… но это все в прошлом! Вы уверены, что разговаривали с таможенниками?
— Они были в такой же форме, как вы.
Бригадир почесал подбородок.
— Значит, это были наши коллеги из «летучки». Они решили просто припугнуть вас, чтобы вы отошли подальше от границы. Сейчас в газетах постоянно толкуют о контрабанде через Пиренеи. Вполне возможно, что главное управление таможенной охраны предоставило этим агентам особые полномочия… Не пойму только, почему же они вас не обыскали?
— Таможенники из «летучки»?
— Из «летучей бригады».
— А вы их знаете?
— Только тех, кто работает вместе со мной, на Пертском перевале… А как все это связано с выстрелами?
