гадко. Говорят, ему нравится над ними издеваться. В шестьдесят девятом его посадили за изнасилование. На восемнадцать месяцев. Громкое дело для того времени.
Мэннерс напечатал еще одно предложение. Почти все журналисты ежедневных газет в совершенстве владели искусством делать несколько дел сразу.
Вот оно! Сидел за изнасилование. Теперь и Джоанна вспомнила это дело, но без подробностей. Уверенная, что Мэннерс не удержится и покажет свое превосходство в области, в которой считал себя суперпрофессионалом, Джо терпеливо ждала, что он расскажет еще что-нибудь интересное. Примерно через минуту он сказал:
— В наше время это преступление определили бы как изнасилование во время свидания. Иначе Джимбо тянул бы гораздо больший срок. Он подцепил в клубе девицу, и она пригласила его к себе. По ее заявлению получается, что он решил, как само собой разумеющееся, с ней переспать, а когда она отказалась, пригрозил ножом. Смотри-ка, а ведь тоже сходится! Этот ублюдок всегда любил ножи. Он сбил ее на пол и набросился на нее. Большой, сильный парень этот Джимбо. Девица заявила в полицию не сразу — почти через год: когда узнала, кто такой Джимбо, испугалась О’Доннеллов. Он твердил, что она сама согласилась и что ножа не было. А что еще ему говорить?
Присяжные дали ему по максимуму, но судья уменьшил срок. Выяснилось, что девица — профессиональная проститутка, и это наверняка повлияло на его решение.
«Да уж наверняка», — с горечью подумала Джоанна. Ее просто бесило, когда судьи учитывали такие обстоятельства, как «жертва изнасилования была одета провокационно» или, еще хуже, «не была девственницей». Вывод, что, раз не девушка, мужчина имеет право делать с ней все, что пожелает, приводил Джоанну в ярость.
— Одного этого обвинения было достаточно, чтобы Джимбо уволили из армии, — продолжил Мэннерс.
От неожиданности Джоанна вздрогнула:
— Как ты сказал? Повтори.
— Я думал, ты в курсе. Он несколько лет подряд проходил ежегодные сборы в Оукхэмптонском военном лагере. Джимбо всегда был помешан на военном деле. Просто с ума сходил по армии. Даже хотел пойти служить по контракту, да, видать, папаша не пустил. Сэм берег его как зеницу ока еще с тех пор, когда Джеймс Мартин был совсем мальчишкой. Разумеется, Сэм и мысли не допускал, что его сын может кого-то изнасиловать. Никогда. Ты же знаешь Большого Сэма. Косит под крестного отца. Сэм всегда старался строить отношения на уважении. У него свои, притом строгие, представления о морали. Правда, они нисколько не мешают ему обувать в бетонные ботинки себе подобных. Но у него это считается просто бизнесом.
Несколько секунд Джоанна молча обдумывала услышанное.
— Получается, что обвинение предъявят именно Джимбо, так? — спросила она.
— По-моему, так. А как будет на самом деле, не знаю. У тебя же сейчас особая связь с полицией, или нет? — В голосе Фрэнка появилась насмешка, и он подчеркнул слово «особая».
Ну конечно, как же без этого. Мэннерс не может вести себя с ней как разумный человек дольше пяти минут.
— Да пошел ты, Фрэнк! — сказала Джоанна, повернулась и направилась в свой кабинет, с шумом захлопнув за собой дверь.
Когда Джоанна только-только появилась на Флит-стрит, молодая, горящая желанием работать, она пришла в ужас от того, как мужчины третировали ее. Вскоре ее представили легендарной Марджи Прупс из «Дейли миррор», женщине, с которой никто не решился бы плоско пошутить, и та дала ей совет, как вести себя с наглецами с Флит-стрит. Джоанна навсегда запомнила ее слова: «Мило улыбайся им, дорогая, а если не поможет — просто посылай их».
Джоанна вдруг заметила, что, вспоминая этот совет, она улыбнулась. Она попробовала дозвониться до Филдинга. Как и следовало ожидать, его телефон не отвечал. Джо поговорила с дежурным констеблем, заверившим ее, что при первой возможности он передаст детективу, что она звонила. Но рассчитывать на это особо не приходилось. Джоанна искренне удивилась, когда примерно через полчаса Филдинг перезвонил ей.
— Можете мне сказать, насколько вы уверены? — спросила она.
— Вообще-то, Джоанна, мы не арестовываем людей без веских на то оснований, — ответил он довольно бойко. Былая самоуверенность опять вернулась к нему.
Джоанна отлично понимала, что результат во многом зависит от полиции. Даже когда на руках есть труп.
— Ради бога, Майк… — раздраженно начала она.
— Да, уверены на сто процентов, — внезапно перебил он ее. — Все сходится один к одному. О’Доннеллу нравится играть в солдатики, и всегда нравилось. Он любит ножи — у него дома мы нашли целую коллекцию. Также нам известно, что он довольно часто бывал на этой пустоши. И еще — его видели в угодьях Филлипсов в тот день, когда пропала Анжела.
— Но у вас же наверняка есть еще что-нибудь?
— Конечно, есть.
— Ну?
— Не могу говорить об этом.
— Ладно. А как вы на него вышли?
— Сработала шоковая тактика. Нам позвонил один мелкий преступник из Дартмура. Он видел, как Джимбо слонялся вокруг фермы «Пять вершин» в тот день, когда похитили Анжелу, и сразу узнал его. Очевидно, в прошлом он как-то пересекался с О’Доннеллами. Хотя признаваться в этом не хочет. Джимбо укрылся за изгородью и, похоже, наблюдал в бинокль за фермерским домом. Все сходится. Если похититель Анжелы не местный, то кто бы ее ни похитил, он наверняка сначала кое-что выяснил о ней и ее семье, и скорее всего — путем наблюдения. Сам-то наш человечек тоже замышлял недоброе, впрочем, как обычно: его любимое занятие — красть овец. И одну такую кражу он и провернул недавно в окрестностях Дартмура. Ну и уж конечно, ему совсем не хотелось вмешиваться в дела Джимбо О’Доннелла. Говорит, тут же, как только узнал его, убрался подальше. В общем-то, понятно: боится он этих О’Доннеллов. Да все жулики их боятся, и не без причины. Любого О’Доннелла просто так голыми руками не возьмешь, и он же не видел, что именно Джимбо похитил Анжелу. Он все еще сомневался, когда обнаружили труп девушки и когда выяснилось, что это похищение с целью выкупа. А затем, когда вы напечатали, как убийца изуродовал тело, все-таки пришел к нам. У него самого дочка того же возраста. Говорит, чуть не помер, как представил, что она могла оказаться на месте Анжелы. Тогда, похоже, он все рассказал жене, а уж она подтолкнула его в нашу сторону. Ну вот, пожалуй, и все. Как я и сказал, все сходится один к одному.
— Правда, немного неожиданная окраска, да? — уточнила Джоанна. — Заранее все обдумавший похититель и при этом извращенный насильник.
— О’Доннелл всегда был помешанным, — проворчал Филдинг. — И чуть что, пускает в ход кулаки. А молоденькие девчонки — его слабость. В управлении говорят, ему здорово повезло, что у него всего лишь один срок за изнасилование. В прошлом году у себя дома он особо гадко изнасиловал девчонку-подростка, и полиция уверена, что это был именно он. Но ни она сама, ни ее семья не стали заявлять, потому что боятся О’Доннеллов. Похищение Анжелы Филлипс спланировано и проведено по всем правилам. Наверное, сам Джимбо считает, что это дело ничем не отличается от всех тех, которые проворачивают остальные члены семьи. Сэм держит всех в ежовых рукавицах, да вы и сами знаете, и финансовые потоки у него все учтены. Похоже, Джимбо захотел доказать старику, что он уже большой мальчик. Но без сомнения, ублюдок давно собирался поразвлечься с Анжелой. И как только она попала ему в лапы, его истинная натура дала о себе знать.
— Вы присутствовали при аресте?
— Угу. Пришли на рассвете. Вошли и вышли. Босс сказал, что лондонскую полицию вмешивать не надо. И правильно. Я рад, что теперь Джимбо заплатит за все. По нему давно тюрьма плачет. Джо, да вы и сами все это знаете.
— Не важно, — ответила Джоанна. — Предъявлять обвинение будете вы?
— Угадали.
