Он положил трубку.
— Очень вам обязан, Павел Романович, — сказал Григорьеву Константин Иванович Попов.
…Они обедали на кухне профессорской квартиры.
Еду им подавала жена Павла Романовича, Вера Захаровна, молчаливая суровая женщина.
— Я рассуждаю так, — сказал Попов. — Диссертация, защищенная в головном институте отрасли, стоит трех обыкновенных работ. Верно?
Разливая борщ, ни к кому не обращаясь, Вера Захаровна произнесла:
— Что за человек! Всему знает цену…
Попов посмотрел на нее. Он, кажется, совсем, не обиделся.
— Мало того, Вера Захаровна, — уточнил он. — Всегда готов заплатить ее… А это, по-моему, самое важное…
Из глубины профессорской квартиры неожиданно раздался могучий звук духовой трубы.
— Сережа, — крикнула кому-то Вера Захаровна. — Обедать!
— К вопросу о цене, — сказал Попову профессор. — Вы на «Красном витязе» были?
— Был, — ответил Попов. — Пятьсот тысяч они пока не дают… Но дадут, — уверенно добавил он и покосился на Веру Захаровну. — Меньше кафедру не устраивает… Верно?
За стеной опять» зычно прокричала труба.
— Сережа! — позвала Вера Захаровна. — Остынет!
В кухню вошел полный молодой человек и молча поклонился.
— Мой зять Сережа Васильев… — сказал Попову Григорьев. — Вы Наташку мою знаете?
— Нет, — сказал Костя. — Но много слышал.
— Окончила в Москве и вот — под отчий кров, — сказал Григорьев.
— Погуще или пожиже? — наливая борщ, спросила зятя Вера Захаровна.
Тот молча кивнул.
— Самый молчаливый человек на свете, — объявил Григорьев.
— Музыкант? — спросил Васильева Попов.
— Инженер, — ответил за зятя Григорьев. — И между прочим, работает на «Красном витязе».
Попов живо обернулся к нему.
— В каком отделе? — деловито спросил он.
— Не надо, Костя, — мягко остановил его Григорьев. — Мой зять — прекраснейший человек на свете. Но привлекать его к серьезному делу я бы лично не стал… У него одна страсть — духовой оркестр.
— И слава богу! — неожиданно сказала Вера Захаровна. — Живой человек.
— Конечно, — спокойно согласился профессор Григорьев. — Слава богу.
Григорьевский зять ел борщ и молча улыбался.
В кухню быстро вошла Наташа. И мы узнали в ней ту самую девушку, которая помогала Попову искать потерянный пятак.
Она увидела Попова, удивилась ему и обрадовалась.
— Знакомьтесь, — сказал Григорьев. — Моя сумасбродная дочь Наталья… А это Костя Попов, ассистент нашей кафедры.
— Мы знакомы, папочка, — весело сказала Наташа. — Я тебе рассказывала… Благодаря этому человеку в доме у нас теперь… всегда есть спички…
С удовольствием смотрел на Попова профессор Григорьев. Попов ему откровенно нравился.
Радостно смеялась его дочь Наташа.
Молча, чуть рассеянно, будто издалека, улыбался ее муж Сережа Васильев.
Гремела посудой Вера Захаровна.
— Не только, значит, на кафедре… В доме у меня он тоже успел навести порядок, разводя руками, сказал профессор Григорьев.
В кабинете главного инженера завода «Красный витязь» шло обсуждение научно-технических усовершенствований, которые по хоздоговорной теме бралась разработать для завода институтская кафедра автоматики.
Выступал Попов.
…Третий день знакомлюсь с производством, — говорил он. — И, простите за откровенность… не только НТР — двадцатым веком не пахнет…
— А конкретнее? — спросил главный инженер.
— Пожалуйста, — сказал Попов. — Мы беремся установить ЭВМ, которая… задаст оптимальный режим производства и… будет автоматически его перестраивать… в зависимости от реальных условий…
После короткой паузы кто-то спросил:
— Срок?
— Полтора года… С установкой и отладкой…
Еще пауза, и тот же человек сказал:
— Видите ли, к нам уже приезжали с вашей кафедры… Не помню сейчас… Одна дама…
— Знаю, — сказал Попов. — Ольга Петровна Скопина. Ну и что?
— Ее предложения нас не устроили.
— Знаю, — сказал Попов. — Она просила два года и не гарантировала автоматическую перестройку. Так?
— Кому же все-таки верить? — спросил главный инженер. — Вам или ей?
— Мне, — твердо сказал Попов.
— Почему? — спросил главный инженер. Он улыбнулся. — Потому что… она дама?
— Потому что я беру на себя ответственность, а она нет, — сказал Попов.
…На территории завода навстречу Попову шел муж Наташи Сережа Васильев.
— Здравствуйте, — сказал Попов.
— Здравствуйте, — сказал Сережа Васильев.
Они помолчали.
— Дело сладилось, — сказал Попов. — Пятьсот тысяч в кармане.
— Какое дело? — спросил Сережа Васильев.
Попов не ответил. Профессор сказал правду, взять с его зятя было нечего.
— А чем… все-таки..- занимаетесь здесь, на заводе? — чуть снисходительно спросил Попов.
— Вообще-то… я в бюро технической информации, — ответил Сережа Васильев.
— Да? — Попов оценивающе посмотрел на него. — Тогда у меня будет вопрос… совсем из другой оперы… — сказал он, но не договорил…
На дорожке показался высокий лысый человек в очках и с чемоданчиком «дипломат».
О Сереже Васильеве Попов, кажется, совершенно забыл. Его очень заинтересовал этот лысый.
— Не ошибаюсь, товарищ Гайдуков? — улыбаясь, спросил Попов, когда поравнялся с ними.
— Товарищ Гайдуков, — радостно подтвердил лысый и остановился.
— Из ленинградского института «Проектавтоматика»?
— Так точно, — подтвердил лысый и решительно протянул Попову руку. — Привет, — сказал он ему, как старому знакомому.
— Вы узнаете меня? — с надеждой спросил Попов.
— Нет, — возразил Гайдуков. — В первый раз вижу.
— Я по поводу диссертации приезжал, — напомнил Попов.
— А! — радостно воскликнул Гайдуков. — Точно! Нет, не помню… — сказал он. — Ну и что? Маринуем? Шашлычок делаем?.. Это мы умеем…
— Да нет, она совсем недавно у вас… Я бы вот что хотел выяснить… — сказал Попов и пошел рядом с Гайдуковым.
Сережа Васильев остался один. Он с недоумением смотрел им вслед. И вдруг весело рассмеялся. Этот странный Попов, положивший в карман какие-то пятьсот тысяч и вдруг, посреди разговора, исчезнувший с незнакомым мужчиной, показался Сереже Васильеву страшно забавным…
