– А! – догадался банщик.
Едва вошел в парню, тело запахло лесом, смолой, дегтем и ладаном, пока не домылся до нежного аромата тела.
Кирилл хлестал себя веником, и кожа зарозовела, заблагоухала березой.
А парня пахла дымом и сыростью, мутная склизь текла со стен, и скамья, на которую сел, осклизла. Но он лил на себя воду, воду Оки, реки, на которой жила Анюта.
'А может, и она теперь тревожится? Куда ей идти, если и впрямь побегут из города?'
Он вышел в застланный свежей соломой предбанник, напился воды из ушата. И оделся.
Пока он мылся, прояснело. К западу текли низкие облака, и в прорывах темнела густая синева августовского неба. Но, как ни зорко вглядывались коломяне в заокские дали, дорога оставалась пустой, не было вестей от войска, словно никого и не было там, за сизыми шеломами лесов. Это был час, когда Бегич перешел Вожу.
Глава 14
ВОЖА
Бегич смотрел вдаль: все туман и туман! Сырой холод вставал с земли.
Орда вставала. Воины вскакивали на коней; сотня за сотней мчалась вперед по его слову. Они внезапно появлялись и тотчас исчезали в тумане, словно их поглощал воздух.
Лишь назойливое ржанье коней, крики и свист людей не смолкая катились перед ним вперед.
Бегич стоял на своих коротких ногах, непомерно широкоплечий, круглоголовый, с глазами, оттянутыми к вискам. Ноздрями, вздернутыми вверх, он вдыхал воздух чужой земли, улавливал в этой земле, в траве, в воздухе неопределенный, но чуждый, гнетущий запах: за туманом, где-то далеко или близко – впереди, пахло гарью и дымом костров. Чуть заспанные, раскрасневшиеся от холода и сырости, прилаживая оружие или оправляя седла, всадники проходили на рысях.
'Наша конница хороша на рысях, – подумал Бегич. – Русы сказали бы:
'Добры тухтарски комони на грунах'. Некого спросить, верно ли так? (Много лет силился он изучить язык русских.) Позади воин держал Бегичева коня. Пегий конь шевелил розовыми ноздрями. Позади стояли в стременах ордынские князья-мурзы. Некоторые из них знали и персидский, и джагатайский языки. Бегич обернулся к Хазибею:
– Русского не разумеешь, князь?
– Я общаюсь с ними не языком, а плетью.
– Давно общаешься, князь?
– Их у нас в Орде немало.
– Но это пленники, князь.
– Все они одинаковы.
– А их воинов ты видел?
Хази-бей показал на мимо идущую конницу:
– Достаточно видеть этих, чтобы не задумываться о тех.
Бегич нахмурился.
В гомоне и тумане гонцу долго не удавалось отыскать Бегича. Наконец он подскакал:
– Говорю: первый караул пытался перейти реку, но брод охраняется.
– Пробовали сбить охрану?
– Они сидят в завалах и не подпускают к берегу.
– Искали другой брод?
– Пошли искать вниз по реке.
Хази-бей спросил у гонца:
– Как называется река?
Бегич ответил:
– Вожа.
Карагалук презрительно посмотрел на Бегича:
– Можно подумать, что князь Бегич хочет служить Московскому Дмитрию: язык Руси учит, все на Руси реки помнит.
– Потому что Бегич не хочет служить Дмитрию.
– Каждый по-своему понимает долг военачальника! – вступился за Бегича мурза Кастрюк.
Гонец продолжал стоять перед ними, держа в поводу лошадь. А уже прискакал новый гонец:
– Говорю: нашли брод. Видели на той стороне русов. Мы пустили стрелы, они ушли.
Хази-бей хлопнул ладонями о колена:
– Они всегда бегут от нас! Не надо было тратить стрел: показали б им плеть, и они ушли бы.
