Столкнул меня с груди...
Я совсем не обиделся... Я прислушивался...
Пела кукушка... Я как будто услышал голос, который назвал мое имя. Не кличку 'Фриц', а имя.
Я вскочил, и отец заорал.
Наверное, я наступил ему на руку. Схватив меня за ногу, он хотел повалить, но я вырвался. Это была неожиданная сила. А потом я сделал то, что никогда не делал до этого.
Я просто перешагнул через отца. Перепрыгнул и побежал в сторону леса.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Из всех живых существ я любил только прабабушку.
Она была слепая.
Я помню день, когда мой дед, превратившись, по обыкновению, в дьявола, метался по двору. В его руке был нож.
Он искал жену.
Ворвавшись к прабабушке, он орал.
Она сидела спокойно. Она была как теплый сухой букет. Я обнял ее, наверное, чтобы защитить. Дед был одержимый. Старый кореец Санхо, парикмахер, говорил моей матери. Она привела меня стричься. 'В него вселилась китайская мать всех демонов', - шептал Санхо. Мои волосы встали дыбом. Я представил себе эту мать всех демонов.
Дедушка Санхо и мой дед часто пили пиво вместе.
Я удивлялся, думал, что мать всех демонов не действует на парикмахеров.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
'Сейчас будет кровь! - орал дед. - Я залью это бабье гнездо кровью! Где твоя дочь?! Куда ты ее спрятала?! И ты, выблядок! Сын психа и бляди! Покажи мне ее! Ты...'
И он подошел к прабабушке и отбросил меня.
Они смотрели друг на друга.
Я подумал вдруг об отце. Я, сын бляди и психа.
Дед близко-близко заглянул в лицо прабабушке. Он будто хотел увидеть, что у нее за глазами. За старыми глазами.
И тут она улыбнулась...
- - - Знаешь, - - - сказала она, - - - иди на цепь - - - Садись на свою цепь в сарай - - -
Дед отшатнулся. И, заморгав, бросил столовый нож.
- - - Ты, - - - он смотрел ненавидяще на прабабушку, - - - если бы ты не была слепая! - - -
Прабабушка промолчала.
Дед уже однажды сидел на цепи. Он бросился с ножом на моего отца.
Тот был трезв и сначала весело поиграл с дедом. Потом он понял, что это совсем не шутка... Дед рассек ему руку. Отец скрутил его и посадил на цепь.
Странное дело, дед тут же успокоился.
Он сначала сидел с ошейником у конуры нашего старого Дружка, а потом лег на бок, подпер голову рукой. Ему было хорошо, могу поклясться.
Дружок выполз из конуры и лег рядом с дедом.
- - - Дружок-дружок - - - когда нас кормить-то будут? - - - Когда тебя кормят-то? - - - И чем? - - - Я и не знал никогда, что ты ешь - - - Хочется есть? - - - Мне тоже - - -
Он разговаривал так часами.
Дружок слушал. Я сидел в курятнике и разглядывал картинки в атласе животных.
Потом дед начал кричать. Не в шутку. Это был настоящий надрыв.
- - - На! - - - Ешь! - - - орал он Дружку. И подсовывал свою руку. - - - Ешь! - - - Ты же хочешь! - - -
Дружок моргал и отодвигался.
- - - Ну что же ты - - - ну ладно - - - ну поешь - - - мы с тобой старые - - - я старый - - - и ты тоже уже старый - - - ты устал - - - и я тоже устал - - - вот те крест, как устал - - - я устал от своей силы! - - - Возьми у меня! - - - Отъешь у меня силы! - - - Никто не берет! - - - Давай я тебя накормлю - - -
Дед крестился и подсовывал руку собаке. Дружок лизнул один раз. Потом еще.
Потом еще и еще. Дед был счастлив.
Через час примерно прибежала его жена, моя бабушка... Она просила, заливаясь слезами...
И деда спустили с цепи...
Такая это была жизнь.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Дед часто видел ангелов. Он говорил, что они являются каждую ночь. 'Когда я напиваюсь, уже заранее знаю... Сегодня опять увижу ангела...'
И при этом дед был очень трезвым пьяницей. Самым трезвым из всех пьяниц, которых я встречал на свете.
- - - Я никогда не сопьюсь! - - - Я все помню! - - - Самое главное! - - - Важно не забыть, почему ты пьешь!
Он очень старался забыть.
Он работал снабженцем на мебельном комбинате. Мог достать все.
Однажды он попросил у дружка-лейтенанта милиции форму. Дружок дал.
Дед устроил спектакль и добыл нужные трубы.
На работе его уважали. 'Золотая глотка', говорили одни. Другие называли 'поганый рот'.
Бывали дни, когда я ходил по деревне в поисках пропавшего деда.
В ноябре резали свиней. Это продолжалось в течение всей недели.
Свиньи чувствовали смерть, и по деревне плыл днями и ночами их визг. Постепенно из всего хора оставалось единственное существо.
Татарин-мясник рассказывал, что последняя свинья в деревне умирала от ужаса, когда он входил в хлев.
- - - У нее разрывалось сердце - - - потом мы его не могли найти - - - Но я не могу - - - в один день их всех резать - - - Не успеваю - - -
Перед кем он оправдывался? Этот пожилой семейный человек.
Это были дни, полные до краев водкой и свежей свининой. И вот в один из таких дней дед пропал. Он взял с собой буханку хлеба и пропал.
Никто его не искал в первый день. На вторые сутки прабабушка позвала меня и сказала, чтобы я походил, поспрашивал у старух и соседей.
В милиции при упоминании деда все ржали. Он обыгрывал сержантов в домино. Он рассказывал свои истории. Его выпускали ночью за самогоном. После пятнадцати суток он выходил из ворот сытый, бритый и веселый, как после отпуска.
Я ходил по деревне. Заглядывал в щели заборов. Входил в открытые ворота.
Разговаривал со старыми собаками. Старухи сидели у окон и смотрели сквозь меня, вдаль. На мой вопрос они качали головами. Никто не видел моего деда. Я добрался до края деревни. Я останавливался и спрашивал у шоферов, и они тоже качали головами. Некоторые смеялись. Я шел дальше. И скоро вышел к реке.
Постоял немного на берегу, думал, что вот дед вдруг уплыл на лодке. Уплыл навсегда. И никогда не вернется. И я никогда его не увижу.
Развернувшись, я пошел назад, потом, сворачивая, брел по переулкам, по уже студеным переулкам, по замерзшей грязи, поскальзываясь, балансируя, я шагал в своих резиновых сапогах. Сворачивал снова и снова, уже без дороги, уже в полутьме, уже сам заблудившись.
И хорошо это было. Потеряться.
И чтоб дед тоже потерялся. И мать. И отец мой. Чтоб все потерялись и всем было место, чтоб
